Перуанский С.С. С чего начать строить гражданское общество?

у России должна быть четко сформулированная государственная
идеология!
 
 
(Заметки философского партизана)
 
Номер 2014/4 вызвал желание развернуто ответить на пламенный
призыв  Главного  редактора  А.Н.  Чумакова  к  добровольцам  РФО  не
«ждать какого-то иного времени, чтобы решать насущные задачи». Одна  из  таких  задач  –  построение  в  России  гражданского  общества.
А.Н. Чумаков обеспокоен тем, что в среде философов «даже серьезной
обеспокоенности этой проблемой не наблюдается». А философы (тем
паче члены РФО!) «должны были бы быть вовлечены еще и в процесс
осмысления того, что было, есть, будет...»1.
 Нельзя не откликнуться на это,  тем  более  что  в  том  же  материале  можно  ответить  и  на  клич
В.Ф. Дружинина:  «АУ… АУ… авторы, ответьте, отрезонируйте». Так
он зовет «повернуться лицом к идее Духа», поддерживая А.А. Крушанова. «Ну, как не порадеть родному человечку!».
Избаловался нынче философ без секретарей парткомов, все норовит
выйти «за  флажки». Трансценденцию  ему  подавай,  «идею  Духа» с
большой буквы. А я, грешным делом, остаюсь приверженцем «идеалиста» Гегеля, который писал: «То, чем занимается философия, есть всегда некое конкретное и всецело наличное». И еще: «Философия, имен-
 
(1Чумаков А.Н. Под грузом ответственности // Вестник РФО, №  4(72),  2014,
с. 7-11.)
 
но потому что она есть проникновение в разумное, есть постижение
наличного и действительного, а не выставление потустороннего начала, которое бог знает где существует, вернее, можно с уверенностью
сказать где, а именно в заблуждении одностороннего, пустого резонирования»1.
 Ну, вот я «отрезонировал» и прошу прощенья у ревнителей
трансцендентных начал за резкость выражений, но это не я так выражаюсь, это Гегель. С этих позиций я и буду осмысливать,  «что было,
есть, будет».
Говоря о гражданском обществе, я буду говорить о «сопредельной
теме»: о  государственной  идеологии.  Казалось  бы,  государственная
идеология – это проблема государства, а не гражданского общества, но
последнее должно быть построено в государстве, а не в каком-то абстрактном пространстве. Об идеологии обычно говорят, что это система
взглядов и идей, но такова она в сфере образования и пропаганды. А
ядро  государственной  идеологии  составляют  принципы  организации
политико-экономического процесса. Если в ст. 7 Конституции сказано,
что «Российская Федерация – социальное государство», – это ключевое
положение государственной идеологии. А если вслед за этим ст. 13 гласит: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной», то это значит, что ст. 13 дезавуирует ст. 7,
как и всю Конституцию, поскольку конституция государства является
концентрированным выражением его государственной идеологии. Что
значит заявление государства, что у него нет обязательной для него
государственной идеологии? Это значит, что у него нет никаких ценностных ориентиров и нравственных ограничителей. Такому государству, выражаясь словами Достоевского, все позволено. Извольте построить гражданское общество в условиях официально заявленной все-дозволенности, предоставленной государственной машине! Если рассматривать гражданское общество как некий противовес этой машине,
то надо знать, куда она стремится. А иначе придется строить то, не
знаю что.
Я попытаюсь дать возможный ответ на «сопредельный» вопрос о
государственной идеологии, отвечающей интересам гражданского общества.
Достаточно очевидно, что такая идеология, должна быть гуманистической. Советские идеологи упорно бросали тень на гуманизм ярлыком «абстрактный  гуманизм». Они,  словно,  боялись  положения
Маркса, что «Коммунизм – гуманизм, опосредствованный с самим со-бой путем снятия частной собственности. Только путем снятия этого
опосредствования… возникает  положительно  начинающий  с  самого
себя, положительный гуманизм»2.
 
(1Гегель Г.В.Ф. Философия права. М. 1990. С. 53.
2Маркс К., Энгельс Ф. Соч. т. 42. С. 169.)
 
Отыскивая формулировку гуманистической идеологии, надо брать
пример с авторов Коммунистического Манифеста. Они строили теорию
естественной «коммунизации» частной собственности и из этой теории
выводили идеологию компартии. Аналогично гуманистическую идеологию, надо выводить из теории естественной гуманизации общества.
Тут та сложность, что частная собственность возникла «недавно»  (по
историческим меркам), а гуманизация началась с возникновения человека. Действия антропоидов, которые провели разграничительную линию между животным и человеком, можно назвать, используя термин
Маркса, первым историческим актом. Философские принципы позволяют судить о первом историческом акте достаточно однозначно.
Стаи  антропоидов  представляли  собой  систему, в  которой  существовали порядок – биологическая иерархия – и  параметр порядка –
физическая сила. Согласно общей теории систем, возмущающий фактор может привести систему в точку бифуркации – критическое состояние, из которого только два выхода: распад системы или ее переход в
качественно новую систему.
Наиболее труден вопрос о природе возмущающего фактора, но философские принципы позволяют решить этот вопрос даже не гипотезой,
а логическим выводом. Известно, что «анатомия человека – ключ к анатомии обезьяны». Аналогично поведение человека – ключ к поведению
антропоидов, ставших нашими предками.
Этологи установили: обезьяны умеют доставать бананы палками, но
если между ними вспыхивает драка, они бросают палки и дерутся кулаками, клыками, но не палками. Обезьяны не способны на вооруженную
драку, а люди практикуют ее постоянно. Вот он – ключ к поведению
антропоидов! Мы чисто логически заключаем, что наши предки выделились из всех приматов тем, что они научились-таки драться палками
и камнями.
Вооруженная драка ни в малой степени не сделала их людьми, но
она разрушила старую систему, покончив с биологической иерархией.
Теперь щуплый «Давид» мог победить вожака «Голиафа». Зато был
утрачен инстинкт, который подсказывает побеждаемому индивиду, когда надо выходить из драки. Наши предки оказались в точке бифуркации, когда встал вопрос: быть или не быть, т.е. погибнуть в вооруженных драках за пищу, или вырваться из плена животных инстинктов и
создать качественно новый порядок системы. Предки нашли гениальный выход: чтобы уйти от перспективы получить удар камнем или дубинкой при попытке схватить добычу первым, они изобрели мирный
дележ добычи между всеми членами стаи (не от хорошей жизни началось очеловечивание, вот и маемся до сих пор).
Дальнейший  процесс  гуманизации (очеловечивания)  происходил
через борьбу сообществ. Возможность достичь превосходства в боеспособности,  появившаяся  из-за  использования  орудий,  сделала  борьбу
между сообществами перманентной. Тем самым, естественный отбор
уступил место социально-естественному отбору, когда субъектами отбора являются сообщества, а не отдельные особи.
Параметром порядка в сообществах стал принцип дележа добычи. В
одних сообществах он обеспечивал предметами потребностей только
«элиту», в других выживали и слабые индивиды. Последние сообщества становились более многочисленными, а кроме того в них выживали изобретатели, мыслители которые никогда не отличались физической силой. Таким образом, гуманность распределительного принципа
позволяла  более  полно  реализовать  производительные  способности
членов сообщества, т.е. была экономически целесообразной (разумной).
И наоборот, экономически целесообразные (разумные) акции создают
большее количество предметов потребностей для членов сообщества,
т.е. являются гуманными. Отсюда закон гуманизации общества можно
сформулировать так: в ходе социально-естественного отбора побеждают сообщества, распределительный принцип которых наиболее близок
на тот исторический период к принципу все гуманное – разумно, все
разумное – гуманно.
Целенаправленная гуманизация будет эффективной лишь в том случае, если она действует в унисон с естественной, стихийной гуманизацией, вытекающей из самой природы общества. Поэтому исторически
перспективной государственной идеологией будет идеология, основанная на принципе «Все гуманное – разумно, все разумное – гуманно».
К сожалению, иллюстрировать действие этого принципа проще на
отрицательных примерах. Когда руководство Украины устами Н. Азарова объявило о приостановке Евроинтеграции, это было негуманно в
отношении тех людей, которые возлагали на нее большие (возможно,
наивные) надежды. Но это было и сверхнеразумно, так как породило
Майдан.  У  руководителей  Украины  была  возможность  затормозить
процесс, отложив подписание договора со ссылкой на его экономические аспекты. И не было бы никакого Майдана!
Далее, жестокий разгон студентов на Майдане негуманен, но именно поэтому и неразумен, так как только подлил масла в огонь. Развязывать военные действия на Донбассе было и негуманно, и неразумно с
обеих сторон. Стрелков и иже с ним должны были удостовериться, реально ли, чтобы Россия ввела войска в Украину. Порошенко однажды
заявил: нам не дадут победить сепаратистов. А сообразить это еще до
начала смертоубийственных военных действий он не мог? Негуманно,
значит, неразумно – вот чему могла бы научить история, которая, увы,
ничему не учит.
Итак,  для  устроения  гражданского  общества  надо  первым  делом
устранить  демагогическую  плутократическую  статью  Конституции,
утверждающую, что у нашего государства якобы нет никаких принципов  организации  политико-экономического  процесса (как  это  может
быть??). Надо принять исторически перспективную государственную
идеологию, но не изобретенную какой-либо рабочей группой экспертов,  а  вытекающую  из  закона  естественной  гуманизации  общества.
Подражая Главному редактору, скажу:
А кроме того я думаю, что
у России должна быть четко сформулированная государственная
идеология!
 
Перуанский С.С., к.ф.-м.н., член РФО(Москва)

E-mail: ivan534@mail.ru

«ВЕСТНИК Российского философского общества».
1(73), 2015.