Владимир Прохватилов Полночь магов. История ефрейтора-акварелиста

                                       Жизнь - это очередь за смертью, но некоторые лезут без очереди
                                                                                                                             Адольф Гитлер.

Автомобильная дорога Париж-Фонтенебло, Франция. 5 июня 1924 года после Рождества Христова. Полночь.

- Бонжур, месье Гурджиев, отойдите от автомобиля, поднимите руки и дайте мне вас обыскать! – Худой остроглазый мужчина в длинном плаще и надвинутой на лицо шляпе поднял и взмахнул  пистолетом.
- Хорошо, товарищ Блюмкин, вы может опустить свой маузер, и при мне нет оружия, обыскивайте. Впрочем, если не доверяете.
- Recherche lui, Jean-Paul, - скомандовал агент иностранного отдела ОГПУ, грозный террорист и разведчик Яков Блюмкин, затем  опустил маузер и  молча смотрел как его агент обыскивает знаменитого мага и  разведчика Георгия Гурджиева.
- Ну теперь мы можем поговорить, мой агент не понимает по-русски, - сказал Блюмкин, когда обыск был закончен. – И кстати, не фиксируйте на мне взгляд. Если замечу, застрелю без колебаний.
- Хорошо, я буду смотреть в небо, на звезды, - усмехнулся Гурджиев. – О чем вы хотите говорить?
- Мне нужно знать, как вы работали с господином Гитлером, к которому проявляют большой интерес англичане.
- Ну вообще-то этого ефрейтора-акварелиста нашла баварская полиция, а конкретно, некто Мюллер. Я с ним беседовал, с Мюллером, это человек с большим будущим, ну конечно в своей полицейской сфере.
- Черт с ним, с Мюллером, что он вам рассказал про ефрейтора?
- Германские промышленники опасаются  социалистов и коммунистов. Им нужен рабочий вожак, который поведет немцев в другую сторону. Крупп и Тиссен попросили Мюллера, талантливого розыскника поискать простого парня-фронтовика, умеющего говорить с толпой, так чтобы у интеллигентов «яйца съеживались от страха». Это цитата.
- Круп и Тиссен отнюдь не хозяева в нынешней Германии. Они выполняют задание американцев, намеренных вложить  большие капиталы в восстановление германской экономики.
- Все верно, товарищ Блюмкин, все верно. Но в итоге этот парень оказался под большим влиянием английского эксперта…
- Вы так называете этого урода Кроули?
- Н-да, я так называю  Алистера Кроули по прозвищу «Зверь». Кроули, герр Хаусхофер и я, мы объединили свои усилия по модификации сознания этого ефрейтора.
- Результаты? – приподнял дуло маузера Блюмкин.
- Я  поднял ему уровень уверенности в себе… Кроули научил кое-каким психотехникам, а Хаусхофер в основном читал лекции по разной эзотерической галиматье.
- А вы не  завидуете ли познаниям профессора Хаусхофера, Гурджиев? - засмеялся  Блюмкин.
- Я считаю бредни о теории вечного льда галиматьей, и все тут! – нахмурился Гурджиев. – Удалось правда немного приоткрыть этому парню  высокую тайну свастики. Но довести работу до конца не смог. Немцы взяли господина Гитлера  под колпак. Сначала я, потом Кроули уехали из Германии. Видимо, Гитлера развернут против России.
- Вы не справились с заданием  партии  большевиков, Гурджиев. Это полбеды. Но вы не справились и с заданием  Наркомвоенмора товарища Троцкого. Это гораздо хуже.
- Так стреляйте, Блюмкин, не морочьте мне голову! – Гурджиев повернулся  и взглянул Блюмкину прямо в  глаза.
- Опусти глаза, сволочь буржуйская! – рявкнул Блюмкин. – застрелю нахрен!!! Я таких как ты сотнями расстреливал!
- Стрелять ты не будешь, Блюмкин. Тебе же еще что-то нужно от меня, - ответил Гурджиев, но взгляд отвел.
- Ну так то лучше, колдун ты чертов, - спокойно сказал Блюмкин. – Слушай задание. Задание товарища Дзержинского, председателя  ГПУ.
- Я весь внимание, - пробурчал Гурджиев, не поворачиваясь, однако,к Блюмкину.
- Во-первых,  институт гармонического человека немедленно закрыть. ВЫ, Гурджиев, капитан Николаевского полка,  разведчик  российской императорской армии, стали готовить кадры для  империалистических разведок, врагов России. Вы написали учебник, который изучают во всех буржуазных разведках. Короче говоря, стоило бы вас расстрелять как бешеную собаку.
…Блюмкин сделал эффектную паузу.
- Но мы вас не расстреляем. При условии, что вы немедленно азкрываете свой институт. И еще – вы пишете для нас, для ГПУ такой же учебник, но только лучше, чем капиталистам.
- И если я все это выполню…
- Мы сохраним вам жизнь. Это гарантия лично товарища Дзержинского.
- А товарищ Троцкий что говорит?
- А это не ваше дело, Гурджиев!
-Наш разговор закончен, надеюсь?
- Разговор закончен, но кое-что еще надо сделать, - ухмыльнулся Блюмкин и кивком головы подозвал своего подручного.
- C est ton travail, Jean-Paul.
 Здоровенный детина выдвинулся вперед.
- До смерти он вас не убьет, месье Гурджиев, просто доброе слово и кулак лучше, чем одно лишь доброе слово. А машину мы разгоним и врежем вон в то дерево. 
- Вы людоед, Блюмкин, так же как и ваш кумир Троцкий! – Гурджиев повернулся к Блюмкину и посмотрел ему прямо в глаза.
- Я агент мировой революции, а Троцкий действительно мой кумир.
- Вам не обыграть Сталина. Он вас уничтожит!
… Договорить Гурджиеву не удалось, подручный Блюмкина мощным ударом свалил его навзничь.
- Пиши учебник и прикрой свой институт, Калиостро, - резко бросил Блюмкин. – Месяц даю на все про все. Не успеешь – получишь пулю.
Гурджиев закрыл голову руками и ничего не ответил. 

Наутро полицейский нашел разбитый автомобиль и лежащего неподалеко Гурджиева, практически без сознания. Придя в себя. Он отказался ехать в больницу. Ученики и поклонники Гурджиева в Приере опасались за его жизнь. Но через три дня Гурджиев вышел из своего кабинета без малейших следов каких-либо травм и в прекрасном настроении. Он закрыл Институт гармонического развития человека и его филиалы. Ровно через месяц он передал Блюмкину инструкцию для обучения разведчиков. В ней были изложены основы учения о рефлексии в доступном изложении.
Адольф Гитлер полностью попал под влияние Карла фон Хаусхофера и Алистера Кроули. К началу тридцатых годов он сформировался как непримиримый враг России. Бросок на Восток стал неизбежен. Американский след в воспитании германского «зверя» остается  скрытым до сих пор.