ВИЗАНТИЯ - мировая цивилизация?

История Византии, одной из «мировых» держав средневековья, общества своеобразного развития и высокой культуры, общества на стыке Запада и Востока, была насыщена бурными внутренними событиями, бесконечными войнами с соседями, интенсивными политическими, экономическими, культурными отношениями со многими странами Европы и Ближнего Востока.


Политическое устройство Византии


От Римской империи Византия унаследовала монархическую форму правления с императором во главе. С VII в. глава государства чаще именовался автократор.
Византийская Империя состояла из двух префектур — Восток и Иллирик, во главе каждой из которых стояли префекты: префект претории Востока (лат. Praefectus praetorio Orientis) и префект претории Иллирик (лат. Praefectus praetorio Illyrici). В отдельную единицу был выделен Константинополь во главе с префектом города Константинополя (лат. Praefectus urbis Constantinopolitanae).
Длительное время сохранялась прежняя система государственного и финансового управления. Но с конца VI века начинаются существенные реформы, связанные в основном с обороной (административное деление на фемы вместо экзархатов) и греческой культурой страны (введение должностей логофета, стратега, друнгария и т. д.).
С X века широко распространяются феодальные принципы управления, этот процесс привёл к утверждению на троне представителей феодальной аристократии. До самого конца империи не прекращаются многочисленные мятежи и борьба за императорский трон. Двумя высшими военными должностными лицами были главнокомандующий пехоты (лат. magister paeditum) и начальник конницы (лат. magister equitum), позже эти должности были объединены (Magister militum); в столице были два магистра пехоты и конницы (Стратиг Опсикия) (лат. Magistri equitum et pаeditum in praesenti). Кроме того, существовали магистр пехоты и конницы Востока (Стратиг Анатолика), магистр пехоты и конницы Иллирика, магистр пехоты и конницы Фракии (Стратиг Фракисии).
После падения Западной Римской империи (476), Восточная Римская империя продолжала существовать ещё почти тысячу лет; в историографии она с этого времени обычно называется Византией.
Для правящего класса Византии характерна вертикальная мобильность. Во все времена человек из низов мог пробиться к власти. В некоторых случаях ему было даже легче: например, была возможность сделать карьеру в армии и заслужить воинскую славу. Так, например, император Михаил II Травл был необразованным наемником, был приговорен к смерти императором Львом V за мятеж, и его казнь была отложена лишь из-за празднования Рождествa (820). Василий I был крестьянином, а затем объездчиком лошадей на службе у знатного вельможи. Роман I Лакапин был также выходцем из крестьян, Михаил IV, до того как стать императором, был менялой, как и один из его братьев.


Армия Восточной римской империи к 395 году


Хотя Византия унаследовала свою армию от Римской империи, её структура приближалась к фаланговой системе эллинских государств. К концу существования Византии она стала в основном наёмной и отличалась довольно низкой боеспособностью. Зато в деталях была разработана система воинского управления и снабжения, публикуются труды по стратегии и тактике, широко применяются разнообразные технические средства, в частности для оповещения о нападении врагов выстраивается система маяков. В отличие от старой римской армии сильно возрастает значение флота, которому изобретение «греческого огня» помогает завоевать господство в море. У Сасанидов перенимается полностью бронированная конница — катафрактарии. В то же время исчезают технически сложные метательные орудия, баллисты и катапульты, вытесненные более простыми камнемётами.
Переход к фемной системе набора войска обеспечил стране 150 лет успешных войн, но финансовое истощение крестьянства и его переход в зависимость от феодалов привели к постепенному снижению боеспособности. Система комплектования была изменена на типично феодальную, когда знать была обязана поставлять воинские контингенты за право владения землёй. В дальнейшем армия и флот приходят во всё больший упадок, а в самом конце существования империи представляют собой чисто наёмные формирования.
В 1453 Константинополь с населением в 60 тыс. жителей смог выставить лишь 5-тысячную армию и 2,5 тыс. наёмников. С X века константинопольские императоры нанимали русов и воинов из соседних варварских племён. С X века этнически смешанные варяги играли значительную роль в тяжёлой пехоте, а лёгкая конница комплектовалась из тюркских кочевников. После того, как эпоха походов викингов подошла к концу в начале XI века, наёмники из Скандинавии (а также из завоёванных викингами Нормандии и Англии) устремились в Византию через Средиземное море. Будущий норвежский король Харальд Суровый несколько лет воевал в варяжской гвардии по всему Средиземноморью. Варяжская гвардия храбро обороняла Константинополь от крестоносцев в 1204 году и была разгромлена при взятии города.
Большое культурное значение имел период правления императоров от Василия I Македонянина до Алексея I Комнина (867—1081). Существенные черты этого периода истории заключаются в высоком подъёме византинизма и в распространении его культурной миссии на юго-восточную Европу. Трудами знаменитых византийцев Кирилла и Мефодия появилась славянская азбука — глаголица, что привело к возникновению у славян собственной письменной литературы. Патриарх Фотий положил преграды притязаниям римских пап и теоретически обосновал право Константинополя на церковную независимость от Рима (см. Разделение церквей).
В научной сфере этот период отличается необыкновенной плодовитостью и разнообразием литературных предприятий. В сборниках и обработках этого периода сохранился драгоценный исторический, литературный и археологический материал, заимствованный от утраченных теперь писателей.


Экономика


В состав государства входили богатые земли с большим количеством городов — Египет, Малая Азия, Греция. В городах ремесленники и торговцы объединялись в сословия. Принадлежность к сословию была не повинностью, а привилегией, вступление в него было обставлено рядом условий. Установленные эпархом (градоначальником) условия для 22 сословий Константинополя были сведены в X веке в сборник постановлений Книгу эпарха. Несмотря на коррумпированную систему управления, очень высокие налоги, рабовладельческое хозяйство и придворные интриги, экономика Византии длительное время была самой сильной в Европе. Торговля велась со всеми бывшими римскими владениями на западе и с Индией (через Сасанидов и арабов) на востоке.
Даже после арабских завоеваний империя была очень богата. Но финансовые затраты также были очень велики, а богатство страны вызывало сильную зависть. Упадок торговли, вызванный привилегиями, предоставленными итальянским купцам, захват Константинополя крестоносцами и натиск турок привели к окончательному ослаблению финансов и государства в целом.
В начальный период истории государства основу экономики составляло производство и таможенная структура. 85-90 процентов производства во всей Евразии (за исключением Индии и Китая) приходилось на Восточную Римскую империю. В империи делалось абсолютно все: начиная от продуктов народного потребления (масленые лампы, оружие, доспехи, производство примитивных лифтов, зеркала, некие другие предметы, связанные с косметикой), которые теперь довольно широко представлены во всех музеях мира, до уникальных произведений искусства, в других областях мира не представленных вовсе — иконопись, живопись и так далее.


Медицина в Византии


Византийская наука на протяжении всего периода существования государства находилась в тесной связи с античной философией и метафизикой. Основная деятельность учёных находилась в прикладной плоскости, где был достигнут ряд замечательных успехов, таких как строительство Софийского собора в Константинополе и изобретение греческого огня.
В то же время, чистая наука практически не развивалась ни в плане создания новых теорий, ни с точки зрения развития идей античных мыслителей. Начиная с эпохи Юстиниана и до конца первого тысячелетия научное знание находилось в сильном упадке, однако впоследствии византийские учёные вновь проявили себя, особенно в астрономии и математике, уже опираясь на достижения арабской и персидской науки.
Медицина была одной из немногих отраслей знания, в которой был достигнут прогресс по сравнению с античностью. Влияние византийской медицины сказывалось как в арабских странах, так и в Европе в эпоху Возрождения. В последнее столетие существования империи, Византия сыграла важную роль в распространении древнегреческой литературы в Италии эпохи раннего Ренессанса. Основным центром изучения астрономии и математики к тому времени стала академия Трапезунда.
B 330 годy римский император Константин Великий объявил своей столицей город Византий, переименовав его в "Новый Рим" (Константинополь – неофициальное название).
Новая столица находилась на важнейшем торговом пути из Чёрного моря в Средиземное, по которому осуществлялся подвоз хлеба. В Риме постоянно появлялись всё новые претенденты на трон. Победив соперников в изнурительных гражданских войнах, Константин хотел создать столицу, изначально и всецело подвластную ему одному. Этой же цели призван был послужить и глубокий идейный переворот: ещё недавно подвергавшееся в Риме преследованиям, в царствование Константина христианство было объявлено государственной религией. Константинополь сразу стал столицей христианской империи.
Окончательное разделение Римской империи на Восточную и Западную произошло в 395 году после смерти Феодосия I Великого. Главным отличием Византии от Западной Римской империи было преобладание на её территории греческой культуры. Различия нарастали, и в течение двух столетий государство окончательно приобрело свой индивидуальный облик.
Становление Византии как самостоятельного государства можно отнести к периоду 330—518. В этот период через границы на Дунае и Рейне на римскую территорию проникали многочисленные варварские, преимущественно германские племена. Положение на Востоке было не менее тяжёлым, и можно было ожидать подобного же финала, после того как в 378 году вестготы одержали победу в знаменитой битве у Адрианополя, император Валент был убит и король Аларих подверг опустошению всю Грецию. Но вскоре Аларих ушёл на запад — в Испанию и Галлию, где готы основали своё государство, и опасность с их стороны для Византии миновала. В 441 году на смену готам пришли гунны. Их вождь Аттила несколько раз начинал войну, и лишь уплатой большой дани удавалось от него откупиться. В битве народов на Каталаунских полях (451) Аттила потерпел поражение, а его держава вскоре распалась.
Во второй половине V века опасность пришла со стороны остготов — Теодорих Великий разорил Македонию, угрожал Константинополю, но и он ушёл на запад, завоевав Италию и основав на развалинах Рима своё государство.
В 1204 году Константинополь впервые сдался под натиском врага: разъяренные неудачным походом в «землю обетованную», крестоносцы ворвались в город, объявили о создании Латинской империи и поделили византийские земли между французскими баронами.
Просуществовало новое образование недолго: 51 июля 1261 года Константинополь без боя занял Михаил VIII Палеолог, который объявил о возрождении Восточной Римской империи. Основанная им династия правила Византией до самого ее падения, но правление это было довольно жалким. Под конец императоры жили на подачки генуэзских и венецианских купцов, да еще натурально грабили церковные и частные владения.
К началу XIV века от былых территорий остались только Константинополь, Салоники и небольшие разрозненные анклавы на юге Греции. Отчаянные попытки последнего императора Византии Мануила II заручиться военной поддержкой Западной Европы не имели успеха. 29 мая 1453 года Константинополь был завоеван второй и последний раз.


Религия Византии


В христианстве боролись и сталкивались многообразные течения: арианство, несторианство, монофизитство. В то время как на Западе папы, начиная с Льва Великого (440—461), утверждали папскую монархию, на Востоке патриархи Александрии, в особенности Кирилл (422—444) и Диоскор (444—451), пытались установить папский престол в Александрии. Кроме того, в результате этих смут всплывали на поверхность старые национальные распри и сепаратистские тенденции.
С религиозным конфликтом тесно сплетались политические интересы и цели.
С 502 года персы возобновили свой натиск на востоке, славяне и булгары начали набеги к югу от Дуная. Внутренние смуты достигли крайних пределов, в столице велась напряжённая борьба партий «зелёных» и «синих» (по цветам команд колесниц). Наконец, прочная память о римской традиции, поддерживавшая мысль о необходимости единства римского мира, беспрестанно обращала умы на Запад. Чтобы выйти из этого состояния неустойчивости, нужна была мощная рука, ясная политика с точными и определёнными планами. Такую политику проводил Юстиниан I.
Национальный состав империи отличался большой пестротой, но начиная с 7 века большую часть населения составляли греки. С тех пор византийский император стал называться по-гречески - "василевсом". В 9-10 веках, после завоевания Болгарии и подчинения сербов и хорватов, Византия стала, по существу, греко-славянским государством. На основе религиозной общности вокруг Византии сложилась обширная "зона ортодоксии (православия)", включающая Русь, Грузию, Болгарию, большую часть Сербии.
До 7 века официальным языком империи была латынь, однако существовала литература на греческом, сирийском, армянском, грузинском языках. В 866 году "солунские братья" Кирилл (ок.826-869) и Мефодий (ок.815-885) изобрели славянскую грамоту, быстро распространившуюся в Болгарии и на Руси.
Несмотря на то, что вся жизнь государства и общества была проникнута религией, светская власть в Византии всегда была сильнее власти церковной. Византийскую империю всегда отличали устойчивая государственность и строго централизованное управление.
По своей политической структуре Византия была самодержавной монархией, учение о которой окончательно сложилось именно здесь. Вся полнота власти находилась в руках императора (василевса). Он был высшим судьей, руководил внешней политикой, издавал законы, командовал армией и т.д. Власть его считалась божественной и была практически не ограниченной, однако, (парадокс!) она не была юридически наследственной. Результатом этого были постоянные смуты и войны за власть, кончавшиеся созданием очередной династии (простой воин, даже из варваров, или крестьянин, благодаря ловкости и личным способностям нередко мог занять высокий пост в государстве или даже стать императором. История Византии полна таких примеров).
В Византии сложилась особая система взаимоотношения светской и церковной властей, называемая цезарепапизмом (Императоры, по существу, управляли Церковью, становясь "папами". Церковь же стала лишь придатком и инструментом светской власти). Особенно окрепла власть императоров в печально знаменитый период "иконоборчества", когда духовенство было полностью подчинено императорской власти, лишено многих привилегий, богатства церкви и монастырей были частично конфискованы. Что касается культурной жизни, итогом "иконоборчества" стала полная канонизация духовного искусства.


Культура Византии


В художественном творчестве Византия дала средневековому миру высокие образы литературы и искусства, которые отличались благородным изяществом форм, образным видением мысли, утонченностью эстетического мышления, глубиной философской мысли. Прямая наследница греко-римского мира и эллинистического Востока, по силе выразительности и глубокой одухотворенности Византия многие столетия стояла впереди всех стран средневековой Европы. уже с VI века Константинополь превращается в прославленный художественный центр средневекового мира, в "палладиум наук и искусств". За ним следуют Равенна, Рим, Никея, Фессалоника, также ставшие средоточием византийского художественного стиля.
Процесс художественного развития Византии не был прямолинейным. В нем были эпохи подъема и упадка, периоды торжества прогрессивных идей и мрачные годы господства реакционных. Было несколько периодов, более или менее благополучных, отмеченных особым расцветом искусства:
Время императора Юстиниана I (527-565) - "золотой век Византии"
и так называемые Византийские "ренессансы":
Правление македонской династии (середина IX - конец XI века) - "македонский ренессанс".
Правление династии Комнинов (конец XI - конец XII веков) - "комниновский ренессанс".
Поздняя Византия (с 1260 г.) - "палеологовский ренессанс".
Византия пережила нашествие крестоносцев (1204 г., IV крестовый поход), но с образованием и укреплением на ее границах Османской империи ее конец стал неизбежен. Запад обещал помощь только при условии перехода в католичество (Ферраро-Флорентийская уния, с негодованием отвергнутая народом).
В апреле 1453 г. Константинополь был окружен огромной турецкой армией и через два месяца взят штурмом. Последний император - Константин XI Палеолог - погиб на крепостной стене с оружием в руках.
С тех пор Константинополь именуется Стамбулом.
Падение Византии стало огромным ударом по православному (да и христианскому в целом) миру. Отвлекаясь от политики и экономики, христианские богословы видели главную причину ее гибели в том падении нравов и в том лицемерии в вопросах религии, которые процветали в Византии в последние века ее существования. Так, Владимир Соловьев писал:
"После многих отсрочек и долгой борьбы с материальным разложением Восточная империя, давно умершая нравственно, была наконец, как раз перед
возрождением Запада, снесена с исторического поприща. ... Гордясь своим правоверием и благочестием, они не хотели понять той простой и самоочевидной истины, что действительное правоверие и благочестие требуют, чтобы мы сколько-нибудь сообразовали свою жизнь с тем, во что верим и что почитаем, - они не хотели понять, что действительное преимущество принадлежит христианскому царству перед другими, лишь поскольку оно устрояется и управляется в духе Христовом. ... Оказавшись безнадежно неспособною к своему высокому назначению - быть христианским царством, - Византия теряла внутреннюю причину своего существования. Ибо текущие, обычные задачи государственного управления могли, и даже гораздо лучше, быть исполнены правительством турецкого султана, которое, будучи свободно от внутреннего противоречия, было честнее и крепче и притом не вмешивалось в религиозную область христианства, не сочиняло сомнительных догматов и зловредных ересей, а также не защищало православия посредством повального избиения еретиков и торжественного сожигания ересиархов на кострах".


http://рустрана.рф/349164/Краткая-история-Византии

Византия^[1] была не только наследницей античной культуры и римской государственности. Сама обогатившись православной верой, Византия обогатила мир православной культурой. Благодаря Византии православная культура стала достоянием не только Древней Руси, но также Болгарии, Сербии, Албании и многих других стран. С начала второго тысячелетия христианской эры православная культура приобретает уже вселенское значение.[/size][/justify]



«История человеческой культуры, — писал академик Д.С. Лихачев, — знает периоды, когда человек открывает в мире какие-то стороны, до того им не замечавшиеся. Обычно это периоды возникновения нового взгляда на мир, появления нового мировоззрения и нового великого стиля в искусстве и литературе. Каждый вновь появляющийся стиль — это своего рода новый взгляд на мир. Это не только эстетическое обобщение в произведении, но новое эстетическое восприятие действительности. Человек открывает в окружающей его вселенной какую-то не замечавшуюся им ранее стилистическую систему — научную, религиозную, художественную. В свете этой системы он воспринимает все окружающее, и обычно это открывает собой период радостного удивления перед миром. Восхищение перед миром становится как бы чертой мировоззрения и начального этапа новой „стилистической формации”.[/size][/justify]



Из Византии на Русь доставлялись первые книги. Просветителями славян стали выдающиеся деятели византийской православной культуры — святые братья Кирилл и Мефодий. Первые школы в Киеве, Новгороде и других городах Руси устраивались по византийским образцам. Византийские мастера учили русских мастеров строить каменные храмы, украшать эти храмы мозаиками и фресками, писать иконы, создавать книжные миниатюры^[6]. Заимствовалась не только греческая церковная терминология, но и церковные имена из православных святцев. Даже в наше время большая часть широко распространенных в России имен (Андрей, Петр, Александр, Галина, Ирина и др.) имеют греческое происхождение.[/size][/justify]



«Пришли мы в Греческую землю, — говорили перед государственным советом послы князя, — и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали — на небе или на земле мы, ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, — знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького, так и мы не можем уже здесь пребывать». Сказали же бояре: «Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, а была она мудрейшей из всех людей». И спросил Владимир: «Где примем крещение?». Они же сказали: «Где тебе любо»^[7].[/size][/justify]

Почти тысячу лет сознание духовной причастности к культуре Византии было органичным для православных подданных Российского государства. Естественно поэтому, что изучение истории, искусства и культуры родины православия было в России важной и престижной областью гуманитарного знания. Г. Литаврин. «Византия и Русь»

Пренебрежение к истории Византии и ее наследию есть отречение от одного из родников древнерусской культуры, от своих корней. Ведь и само имя «Россия» — именно в этой, греческой (византийской) форме впервые запечатлено в середине X века документально в сочинении императора Константина VII Багрянородного, деда великой княгини Анны, жены крестителя Руси Владимира Святого. Г. Литаврин. «Византия и Русь»

На Руси среди выходцев из Византии славились строители церквей, иконописцы, писатели, ученые. Величайший вклад в формирование православной культуры России внесли мастера-греки, строившие в 1073–1089 годах Успенскую церковь Киево-Печерского монастыря, великий иконописец Феофан Грек, писавший во второй половине XIV — начале XV века иконы в храмах Новгорода и Москвы, великий писатель и переводчик Максим Грек (умер в Троице-Сергиевом монастыре в 1556 г.), а также великие педагоги братья Лихуды — Иоанникий и Софроний (в миру — Иоанн и Спиридон).[/size][/justify]
http://pkr.orthgymn.ru/textbook/p04.html

Уже пятое столетие европейские ученые успешно обманывают человечество, заставляя его поверить в реальность Византийской империи, которой никогда не существовало. Теперь, к их хору присоединился архимандрит с кинематографическим образованием, которому явно не дают покоя лавры великих историков земли русской Виктора Резуна и Анатолия Фоменко.

ЭЛЬФОВИЗАНТИЙЦЫ ПРОТИВ ГОБЛОЕВРОПЕЙЦЕВ

В 1982 году будущий архимандрит Сретенского монастыря Тихон Шевкунов— он получил диплом ВГИКа по специальности сценарист. Полученная профессия пригодилась. Уже приняв сан, отец Тихон снял документальный фильм про Псковско-Печерскую обитель, но душа требовала большего. А тут как раз президентские выборы подоспели! И аккурат за два месяца до голосования, батюшка порадовал нас ужасно патриотическим телефильмом «Гибель империи. Византийский урок».
Работу съёмочная группа проделала немалую. Пришлось порадеть за Родину и на улицах Венеции, и на площадях Стамбула и в других приятных местах Средиземноморья. Не за казённый счёт разумеется! По словам почтенного архимандрита «власть здесь не при чём». Немного помог лишь председатель государственной телерадиокомпании «Россия» Олег Добродеев, надо полагать, оплатив средиземноморский тур Шевкунова из собственной заначки
Вот и создатели картины с помощью новомодных «вертикалей власти», «олигархов» и «стабфондов» привязывают рухнувшую 555 лет назад империю к текущей политике, а не соответствующие идее цифры, факты и картинки старательно перевирают. В итоге вышло нечто среднее между историей параллельного мира, предвыборным клипом и сказочной фэнтезюшкой, где эльфы воюют с гоблинами, а гномы охотятся на троллей.
В роли добрых эльфовизантийцев некто в греческой хламиде на колеснице и африканского вида юноша. Зловредныe гоблоевропейцы представлены мерзким типом в венецианской карнавальной маске. Ну, а доброго мага изображает сам отец Тихон, учащий нас любить Родину из тупиков загнивающей Европейщины.
Бред начинается буквально с первых кадров. «Ни одна другая империя в истории человечества не прожила столь долго как Византия.— Проникновенно вещает почтенный архимандрит.— Она просуществовала 1123 года. Для сравнения: великий Рим рухнул через 800 лет после основания».
Насчет 1123 лет Византии, мы поговорим отдельно, а пока попытаемся разобраться с Римом. Во Вселенной отца Тихона он, может и пал, через восемь веков после основания, но у нас летопись города ведётся с 753 году до Рождества Христова. В 47 году нашей эры Рим и не думал падать, а наоборот блистал, как и подобает имперской столице. Может, батюшка имел в виду провозглашение Римской Империи? Тоже не сходится. Октавиан Август стал первым римским императором в 29 году до Рождества Христова, а последнего владельца его трона Ромула Августула свергли в 476 году нашей эры. Куда еще три века делись?
Слабо связана с реальностью и демонстрируемая зрителям карта империи. Судя по ней, константинопольские владыки правили нынешней Испанией, Португалией и Южной Италией, хотя на самом деле все было с точностью наоборот. Италию могущественнейший из них Юстиниан Великий завоевал до самых Альп, а вот на Пиренейском полуострове ему наоборот, подчинялся лишь крайний юг.
Окончательно я убедился, что речь идёт не о нашем мире, услышав длинную речь о нападавших на кроткую голубицу Византию диких германцев и славянах (до обретения православия конечно!), но ни словечка про завоевания константинопольских владык. Про походы на империю православных болгарских царей и сербских королей, а в 1043 году православнейшего киевского князя Ярослава Мудрого— тоже тишина. В благостной шевкуновской вселенной православные державы между собой воевать в принципе не могут!

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИМПЕРАТОР БОКАССА!

Грубые ошибки странным образом уживаются в фильме с мелочным буквоедством. Что такое империя? Одно из определений гласит: «централизованное, чаще всего авторитарное или тоталитарное государство, которое включает в себя насильственно захваченные территории и народы, управляемые с помощью иерархически выстроенной бюрократической системы, опирающейся на военную и полицейскую силу, а иногда также на пропагандистский аппарат». Согласно другой характеристике, империя: «крупное многонациональное, а вернее полиэтническое государство, возникшее в результате военной экспансии и объединенное сильной централизованной авторитарной властью».
В принципе верно, но, на мой взгляд, полиэтничность не обязательное условие. Например, кайзер Вильгельм I, при котором страна из хаотической мешанины королевств и герцогств превратилась в мощнейшую европейскую державу, поглотил множество единокровных государей, но по праву признан полноценным императором
Кто может считаться первым императором России? Вопрос сложный, но несомненно отец Петра I Алексей Михайлович Романов им был. Ведь уже при его предшественниках Москва поглотила некогда независимые державы— Казанское, Астраханское и Сибирское ханства, не говоря о русских княжествах. Сам же «тишайший» государь, присоединил к России Украину— с 1649 года автономную территорию Речи Посполитой управляемую гетманом. Чем не император?
Но отец Тихон, считает иначе: «Османский султанат распался через 500 лет, китайская империя Цин— через 300, Российская империя просуществовала 200 лет, Британская— 150, Австро-Венгерская— около 100 лет». Судя по этой цифири, империя это государство, которое себя таковой называет— и точка! Россия, пока Пётр Алексеевич не объявил себя императором, ей не была. Зато Византия 1453 года, от которой остался лишь Константинополь, да несколько клочков Греции— империя в натуре! По такой логике, последняя империя нашей планеты рухнула, когда французские парашютисты свергли знаменитого африканского людоеда Бокассу. А что? Коли его кусок джунглей с 1977 по 1979 год называлось Центрально-Африканской империей, а коронация до мелочей скопирована с наполеоновской— настоящий император всея Павиании и Крокодилии! Возможно, именно его потомок в фильме из кадра в кадр и переходит.

ВЫРВИ ГЛАЗА ПРЕЕМНИКУ!

Поскольку фильм приурочен к президентским выборам, особое место в нём посвящено проблемам престолонаследования. «Вообще с преемниками в Византии была беда!— вздыхает батюшка.— Хотя уж кто-кто, а византийцы были лучшими в мире специалистами по преемникам. У них отсутствовал принцип наследования трона. Желая обеспечить передачу власти достойному наследнику, императоры обычно избирали одного или двух преемников и активно привлекали их к государственным делам. Поручали высокие и ответственные должности в правительстве и приглядывались к ним. Была даже система, когда в стране был и император и так называемые младшие императоры— преемники. Все это было очень разумно, но как ни оттачивали эту систему, в конце концов, стало ясно— с преемником все просто: или повезет или нет».
На самом деле столь благостная картина была скорее исключением, чем правилом. С 395 по 1453 год в Константинополе правило 85 императоров, не считая императриц-регентш при малолетних басилевсах. Из них только 38 скончались на троне от старости, болезни, несчастного случая или вражеского меча. Свергнуты и убиты врагами 19 императоров, еще 23 покинули трон живыми (правда, некоторые без носа, или ослепленные), и наконец смерть ещё пяти монархов произошла при столь сомнительных обстоятельствах, что учёные до сих пор спорят, сами владыки дуба дали или благочестивые соратники помогли?
О причинах столь частой смены главы государства батюшка скромно умалчивает, лишь иногда туманно намекая на вражеские происки. Причины подобной скромности понятны. Ведь даже чтимые архимандритом басилевсы Македонской династии не только плевали на преемственность, но и мочили друг друга почём зря. В 969 году прирезав бездетного Никифора Фоку, на трон уселся тоже не имеющий потомства Иоанн Цимисхий, которого в свою очередь в 976 ом отравил ближайший соратник евнух Василий, передавший престол своему тёзке, особо восхитившему честного отца.
Венценосный Василий II действительно оказался прекрасным правителем, хотя отец Тихон совершенно зря сравнивает византийский золотой запас с российским Стабилизационным фондом. Император хранил золотишко не в тогдашних центрах европейской деловой активности типа Венеции и Генуи, а у себя дома. Решать финансовые проблемы Запада за счёт своей империи он не собирался
Ещё зря ведущий в рясе не поведал историю с 15 000 болгарскими пленными, которым басилевс отказался давать амнистию и право бандитствовать, где захочется. Наоборот, Василий ослепил 14850, а ещё у 150 выколол по одному глазу, поставив их поводырями к остальным. За это его величество получил почётное прозвище Болгаробойца, но мучавший империю вопрос с беспокойным соседним народом на ближайшие полтора столетия был решён.
Следовательно, император, по своему времени совершенно прав, что не отменяет его разгильдяйства по части преемника. Не удосужившись жениться и завести сына, Василий Болгаробойца скончался в 1025 году, а трон перешёл к его престарелому братцу Константину— транжире и пьянице. Константин и его преемники бездарно растратили стабилизационный фонд, с чего в стране и начались последующие неприятности.
Казалось бы, тут самое время вспомнить, как погорели на преемниках Александр III с Иосифом Виссарионычем, да сравнить с системой преемственности реальной власти в зловредной Европе. Ведь, коли согласно фильму, это она растлила и погубила Византию, а не наоборот, значит, европейский политический механизм жизнеспособнее будет? Но, ведущий, лишь горестно вздыхает и переходит к следующей теме— захвату Константинополя крестоносцами.

ОГРАБЛЕНИЕ ПО ВЕНЕЦИАНСКИ

Началось всё с проникновения супостатов в имперский бизнес. «Одним из главных финансовых ресурсов страны была не нефть, как сейчас, и не газ, а таможенные поступления от грандиозной международной торговли на Босфоре и Дарданеллах.— Разъясняет зрителям отец Тихон.— Византийцы, которые ранее всегда принципиально полагались только на свои силы в управлении страной и в хозяйственных вопросах, вдруг стали бурно обсуждать, а потом и решили, что международную торговлю разумнее предоставить зарубежным «друзьям», более предприимчивым и готовым взять на себя все расходы по созданию сложных транспортных потоков, вооруженной охране торговых путей, строительству новых портов, интенсификации и развитию коммерческой деятельности. Были призваны западные специалисты из Венеции и Генуи, за несколько столетий выросшие на византийской торговле, и им была разрешена беспошлинная торговля и поручена охрана морских коммуникаций на территории империи.
Запад всеми правдами и неправдами стал вовлекать Византию в зарождающийся тогда прообраз всеевропейской торговой организации и, воспользовавшись одним из сложных периодов в жизни империи, добился своего: император Алексий Комнин на самых невыгодных для страны условиях подписал международный торговый договор, названный «Золотая булла». На поверку этот договор оказался кабальным и выгодным только Западу. До поры до времени все были довольны: оживилась торговля, в городских лавках и магазинах появилось невиданное прежде изобилие европейских и азиатских товаров… Но все это не далось даром: за считанные десятилетия отечественное производство и сельское хозяйство деградировали стремительными темпами».
Итак, спокойно богатевшие на транзитах византийцы, вдруг поголовно сошли с ума и решили отдать основу своего процветанию итальянским барыгам. В империи начались некие сложности и Алексей Комнин подписал с кровопийцами совсем уж невыгодный договор. Как и впоследствии советские граждане, византийцы продали родину за изобилие магнитол, джинсов и жвачек, тем самым, подорвав отечественное хозяйство.
Но ведь несколькими кадрами раньше, нас убеждали, что: «Баснословные богатства, красота и изысканность столицы империи— Константинополя буквально потрясали европейские народы, находившиеся в период расцвета Византии в состоянии глубокого варварства».
Так, какими же товарами западные голодранцы могли соблазнить богатых византийцев? Медвежьими шкурами, мамонтовыми бивнями и каменными топорами? И что послужило причиной наступления одного «из сложных периодов в жизни империи»? Поскольку батюшка, опять скромно умолкает, сообщаю, что в середине XI века смута, охватившая империю после смерти Василия Болгаробойцы, завершилась гражданской войной. Решающее сражение произошло 20 августа 1057 года у Никеи, где сошлись армии престарелого императора Михаила VI и претендента на престол Исаака Комнина. Кровавая битва завершилась победой Исаака и погубила лучших воинов страны.
Ослаблением державы воспользовались враги. Норманнский пират Роберт Гвискар напал на византийские владения в Италии и к 1071 году полностью их захватил. Одновременно с Востока на империю двинулись орды турок сельджуков. В решающей битве при Манцикерте византийские военачальники предали императора Романа IV, и его армия была наголову разгромлена. Сельджуки захватили всю Малую Азию и дошли до Босфора, норманны вторглись в балканские владения империи, а с севера на Византию обрушились печенеги. Держава стремительно разваливалась, и чтобы спасти ее от окончательного краха, императору Алексею I Комнину пришлось даровать венецианцам те самые торговые привилегии, о которых плакался отец Тихон.
Было тяжело и противно, но другого выхода не оставалось. Недаром на вопрос о сдачу экономического суверенитета Западу член корреспондент Российской Академии Наук, декан исторического факультета Московского Государственного университета Сергей Карпов в интервью сайту «Православие. ру» ответил: «Если бы не эта «сдача», враги поглотили бы Византию лет на триста-четыреста раньше, чем турки». Он же отмечает, что «с XI века наметилось отставание византийского ремесла и торговли от западной». Вот тут бы и можно провести параллели и с Российской Империей и с Советским Союзом накануне их краха, но тогда от тезиса фильма о захвате колыбели мировой цивилизации ордами варваров останутся рожки да ножки. Те самые, которые остались от картины после вежливой и доброжелательной критики Сергея Павловича.

ЗАКАЗ ДЛЯ КРЕСТОНОСНОЙ БРАТВЫ

Нанятые на венецианские деньги европейские рыцари помогли отогнать печенегов, а венецианский флот разбил норманнов, но сельджуки продолжали угрожать Константинополю. И в 1091 году доведенный до отчаяния Алексей I обратился к западным владыкам с мольбой о помощи, послужившей поводом для начала крестовых походов.
«Святейшая империя христиан греческих сильно утесняется печенегами и турками: они грабят ее ежедневно и отнимают ее области. Убийства и поругания христиан, ужасы, которые при этом свершаются, неисчислимы и так страшны для слуха, что способны возмутить самый воздух. Турки подвергают обрезанию детей и юношей христианских, насилуют жен и дев христианских на глазах у их матерей, которых они при этом заставляют петь гнусные и развратные песни. Над отроками и юношами, над рабами и благородными, над клириками и монахами, над самими епископами они совершают мерзкие гнусности содомского греха.— Воззвал император, по отзывам очевидцев, отличавшимся по жизни редкой храбростью и часто кидавшийся в бой очертя голову.— Итак, именем Бога и всех христианских провозвестников, умоляем вас, воины Христа, кто бы вы ни были, спешите на помощь мне и греческим христианам. Мы отдаемся в ваши руки; мы предпочитаем быть под властью латинян, чем под игом язычников. Пусть Константинополь достанется лучше вам, чем туркам и печенегам. Для вас должна быть так же дорога та святыня, которая украшает город Константина, как она дорога для нас».
Смирение Алексея оказалось показным. Хитроумно используя распри между двинувшимися пять лет спустя на восток крестоносцами император вернул значительную часть Малой Азии, а часть предводителей крестоносного воинства даже слелал своими вассалами. Однако новый подъем Византии длился недолго. Воинственный император Мануил Комнин задумал грандиозную авантюру. Он предложил Папе Римскому объединить католическую и православную церкви, прося взамен корону Священной Римской Империи, объединявшей Германию, Чехию и Северную Италию. Новая сверхдержава так и не возникла. Начатое в 1154 году вторжение в Италию с треском провалилось, а поход против сельджуков завершился 17 сентября 1176 года сокрушительным разгромом византийцев при Мириокефале.
Кварталы действительно изрядно обнаглевших по части грабежа европейцев были разгромлены после мощнейшего народного бунта, известного как «Константинопольская баня». К власти пришёл Андроник Комнин, но тяжёлые поражения от норманнов, а главное— оскудение казны, опустошённой войнами и отделением богатого Кипра, изрядно подорвало его популярность. Вернуть остров своими силами император не смог, венецианцы с генуэзцами после «бани» помогать отказались, в 1185 году Андроник был свергнут. Толпа во главе с преемником Исааком II Ангелом отрезала ему руку, выколола глаз и забила насмерть, предварительно облив дерьмом. Затем, опасаясь кузена Константина, Ангел ослепил его, но в 1195 году проморгал заговор родного брата Алексея, после чего сам лишился престола и зрения.
Обиженный Исаак и его сын Алексей обратились за помощью к крестоносцам, посулив им за свержение коварного родственника 200 000 золотых. Крестоносцам было всё равно кого грабить, и они согласились вместо мусульманского Иерусалима штурмовать православный Константинополь, а по пути, выполняя заказ венецианцев, разгромили их торгового конкурента католический Задар. Разваленная Ангелами армия не могла сопротивляться, и после нескольких стычек император Алексей III удрал.
Вернувшийся на престол Исаак вскоре умер, и собирать плату для крестоносных братков пришлось его сыну, ставшему императором Алексеем IV. Выплатив половину за счёт подданных, молодой басилевс собрался продолжить, но тут озверело население. В ходе очередного путча Алексея IV свергли, отправили в тюрьму и втихую прикончили. На престол взошёл оказавшийся тёзкой свергнутых монархов, заведующий дворцовой гардеробной. Объявив себя императором Алексеем V, он отказался платить, после чего озверевшие наёмники разнесли Константинополь по кирпичику и разграбили дочиста. Рухнувшая держава распалась на созданную захватчиками Латинскую империю и несколько государств во главе с византийскими вельможами.
Через 700 лет, описывая эту печальную историю, отец Тихон печально заметит, что «Византийцы, которые до этого воспринимали крестоносцев, в общем то, как братьев по вере и военных союзников, были настолько не подготовлены к такому коварнейшему удару, что не организовали должного сопротивления». Действительно, исключительно наивные и доверчивые ребята! Натравливают друг на друга крестоносных погромщиков почём зря, но уверены, что их самих никто не закажет!

ДОЛГИЙ ПЛАН КОРОТКОГО ПИПИНА

Существовала ли в Западной Европе какая то особая враждебность к империи? Архимандрит уверен— имела. Потому что «смыслом существования и душой Византии было Православие— ничем не поврежденное исповедание христианства, в котором тысячелетие принципиально не изменяли никаких догматов. Такого демонстративного консерватизма Запад просто не выносил, называл его нединамичным, тупым, ограниченным и, в конце концов, с угрюмым фанатизмом стал требовать, чтобы Византия модернизировала всю свою жизнь по западному образцу— в первую очередь религиозную, духовную сферу, затем интеллектуальную и материальную. По поводу уникальности и своеобразия Византии Запад, несмотря на свою порой поразительную и страстную любовь к этой цивилизации, вынес свой приговор: все это должно быть уничтожено. Если потребуется, то вместе с Византией и с её духовными наследниками».
Короче, византийцы правильно веруют, а европейцы неправильно— и поэтому злобствуют! Геополитическая концепция вполне соответствует уровню странницы Феклуши из ненавистной многим поколениям школьников пьесы Александра Островского «Гроза».
«Говорят, такие страны есть, милая девушка, где и царей то нет православных, а салтаны землей правят. В одной земле сидит на троне салтан Махнут турецкий, а в другой— салтан Махнут персидский; и суд творят они, милая девушка, надо всеми людьми, и, что ни судят они, все неправильно. И не могут они, милая, ни одного дела рассудить праведно, такой уж им предел положен. У нас закон праведный, а у них, милая, неправедный; что по нашему закону так выходит, а по ихнему все напротив. И все судьи у них, в ихних странах, тоже все неправедные; так им, милая девушка, и в просьбах пишут: «Суди меня, судья неправедный!».
Но в чём западная ненависть вылилась на практике? В разграбление православного Константинополя? Но оно ничем не отличается от разгрома католического Задара и множества других городов, бравшихся штурмом в многочисленных междоусобицах. Да и православные воюя между собой действовали порой ничуть не лучше.
Неужели, говоря о межцивилизационном конфликте между Западной Европой и Византией, отец Тихон нас обманывает? Не обманывает, но примитивно сводит его к исключительно религиозным противоречиям, которые на самом деле лишь производные от сугубо мирской войны за право претендовать на наследство римских цезарей. Именно ради этого права западноевропейские историки и организовали один из успешнейших в мире исторических подлогов.
В 330 году римский император Константин I построил на месте древнегреческой колонии Византий город имени себя, и перенёс туда столицу державы, параллельно сделав христианство государственной религией. В 395 году Римская Империя разделилась на Восточную и Западную. Последняя быстро распадалась, и 81 год спустя, командир варварских дружин Одоакр сверг последнего западно-римского императора Ромула Августула. Отослав знаки императорского достоинства в Константинополь, Одоакр заявил, что император должен быть один, а он готов ему подчиняться. Вскоре выяснилось, что грубый варвар плюет на Константинополь еще в большей степени, чем полтора тысячелетия спустя Рамзан Кадыров на Кремль. Император Зенон обиделся и натравил на Одоакра вождя остготов Теодориха. Остготы захватили Италию, Теодорих надел на себя королевскую корону, формально пообещав слушаться императора, а на самом деле плюя на него с Колизея. В 523 году готы посадили в темницу, а потом и казнили группу высокопоставленных агентов влияния Византии во главе со знаменитым философом Боэцием, а после смерти Теодориха прикончили его провизантийски настроенную дочь Амаласунту.
В Константинополе решили отказаться от заигрывания с варварскими вождями. После 20 лет жестоких сражений восточноримские армии очистили Италию от остготов, уничтожили королевство вандалов в северной Африке и до кучи отбили у вестготов юг Испании. Империя снова стала единой, хотя и не смогла полностью восстановить контроль над некогда принадлежащими ей землями. Однако она существовала, и константинопольский басилевс, владеющий Римом, оказывался единственным легитимным претендентом на её наследством.
Конкурентом константинопольских императоров выступили короли усиливающейся Франкской державы. В 752 году король Пипин Короткий занял Рим и на основании фальшивой дарственной императора Константина передал его римскому первосвященнику. Тем самым Пипин заложил основы Папского государства, подвел экономическую базу под грядущее разделение христианской церкви, и создал альтернативный Константинопольской патриархии религиозный центр консолидации империи вокруг своего престола.
Плодами трудов дальновидного монарха воспользовался его сын Карл Великий, завоевавший многие земли нынешних Германии, Италии и Испании. На рождественской мессе 25 декабря 800 года папа Лев III возложил на его голову императорскую корону, а подданные хором закричали: «Да здравствует Карл Август— Богом венчанный римский император!»
Далее из столицы свежеиспеченной империи Ахена сообщили, что «Поскольку в настоящее время в стране греков нет носителя императорского титула, а власть захвачена местной женщиной, последователям апостолов и всем святым отцам, участвующим в соборе, как и всему христианскому народу представляется, что титул императора должен получить король франков Карл, где некогда имели обыкновение жить цезари». «Местная женщина», то есть императрица Ирина, пришедшая к власти после переворота 15 августа 797 года, сильно обиделась, но вскоре договорилась выйти замуж за Карла, восстановив империю в границах римских цезарей. Геополитическому браку помешал очередной путч в Константинополе, лишивший Ирину трона.
В 843 году Франкская империя развалилась, но идея альтернативного центра имперского строительства уже пустила в Европе глубокие корни. Реставрация имперской идеи произошла в восточно-франкском королевстве, на основе которого возникло германское государство. Овладев Римом, германский король Оттон I 2 февраля 962 года получил от папы Иоанна XII корону владыки Священной Римской Империи. Борьба за римское наследство вспыхнула с новой силой и шла с переменным успехом, пока в середине XIV века турки-османы не разгромили и крестоносцев, и византийцев.
Чтобы выставить Священную Римскую империю единственным наследником Древнего Рима европейские историки организовали грандиозную историческую фальсификацию— отменили самоназвание павшего государства с центром в Константинополе. Oбщепринятое на протяжении тысячелетий «Politeia twn Rwmaiwn»— «Римская держава», начиная с вышедшего в 1562 году труда Иеронима Вольфа, стали заменять искусственной «Византией».
Тем самым Европа становилась «законным» наследником Древнего Рима, а настоящая Римская империя превращалась в захолустную Византию, наследующую разве что крохотной греческой колонии! Заодно торпедировались и планы России, которая, тоже претендовала на имперское наследство. На российские аргументы: статус крупнейшей православной державы мира, брак царя Ивана III с племянницей последнего византийского императора и вытекающий из всего этого тезис «Москва— Третий Рим», Европа теперь отвечала, что Рим один, император один и папа тоже один. А все прочие могут идти лесом.
И что же отец Тихон? Разоблачает западную фальшивку? Черта с два! Наоборот он чётко отделяет Рим от Византии. Правда, батюшка в отличие от большинства историков, считает датой рождения последней основание Константинополя, а не раздел Римской империи 65 лет спустя, но в целом, старательно следует курсу Пипина Короткого, Иеронима Вольфа и других добрых католиков. Нам же он впаривает за казённый счет поросшую плесенью геополитику от Феклуши. Удивительно, что господин Шевкунов при этом не требует перевооружать российскую армию дубинами и топорами!

ОСКАЛ ГРЕЧЕСКОГО ФАШИЗМА

Не соизволив познакомить зрителей, с реальными происками европейских конкурентов, отец архимандрит сделал новое великое открытие. Оказывается, империю развалили, не только прииски Запада, но и коварные греческие фашисты!
«Апологет эллинистического национализма ученый либерал Плифон так надменно писал императору Мануилу II: «Мы, которыми вы повелеваете и управляете,— греки по происхождению, как об этом свидетельствуют язык и унаследованное нами образование!» надменность греков привела к тому, что славян в империи стали дискредитировать. Этим Византия оттолкнула от себя болгар и сербов, которые реально могли помочь в борьбе с турками. Кончилось все тем, что народы некогда единой Византии принялись враждовать друг с другом. Запад не преминул воспользоваться новой смутой: сербов и болгар стали старательно убеждать, что греки столетиями угнетают их национальную самобытность. Были спровоцированы несколько настоящих революций, и, наконец, при помощи экономических и военных рычагов Запад настоял на отделении сербов и болгар от Византии и присоединении их к объединенной латинской Европе. Те полезли: «Мы тоже европейцы!»— вдруг осознали они. Запад наобещал им материальную и военную помощь, но, конечно же, обманул и цинично бросил их перед собой на пути турецких орд. Преданные Западом балканские народы на долгие столетия оказались под жесточайшим турецким игом. А Византия уже ничем не могла помочь. Национальное превозношение сыграло самую скверную роль для империи».
В общем, устроили, гады, настоящие «оранжевые» революции. (Для особо тупых в кадре рассыпаются апельсины). Заговорщикам помогал окопавшийся в Риме тогдашний Березовский— беглый православный богослов Виссарион, ставший католическим кардиналом.
Не хотел бы я оказаться за карточным столом с отцом Тихоном! Имена, цифры и факты он перемешивает не хуже, чем опытный шулер королей с тузами! На самом деле, возникшее в 681 году Болгарское царство с переменным успехом воевало против Византии до 1018 года, было завоёвано Василием II и окончательно отделилось от империи после восстания 1185 года. Пять лет спустя отделилась и Сербия, зато турки появились на Балканах лишь через полтора века. В Болгарию в 1205 году вторглись и были наголову разбиты, не они, а западные благодетели. Крестоносцев разделали так, что они до конца так и не оправились, а засевшие в малоазийской Никее, Палеологи в 1261 году смогли отвоевать Константинополь.
Воссозданная Византия включала исключительно греческие земли Балкан и Малой Азии. Формально продолжая называться империей, она стала мононациональным государством, где греки (как и русские в современной России) абсолютно преобладали. Будь разоблачённый господином Шевкуновым философ Георгий Плифон хоть греческим нацистом, хоть безродным космополитом, положения дел этого не меняло.
Не сыграл ообой роли в крахе Византии и богослов Виссарион Никейский. Он действительно перешёл из православия в католицизм и способствовал подписанию Флорентийской унии 1439 года, подчинившей константинопольских церковников папе, но с тем же успехам те могли стать буддистами. Как уже говорилось, от империи остались столица да несколько клочков в Греции, которые предшественники НАТО, желая прихватизировать, реально пытались отстоять, однако турки их регулярно колотили.
Первый крестовый поход завершился сокрушительным разгромом крестоносцев под болгарской крепостью Никополь в 1396 году. Второй поход закончился тем же самым в 1444 году под Варной. Наконец, около 5 ти тысяч солдат и моряков на 19 ти кораблях приняли участие в последней защите Константинополя от турецкой армии в 1453 году, составив почти половину гарнизона города, но были большей частью перебиты.

СПАСЕНИЕ ЧЕРЕЗ ПРАВОСЛАВНОГО НЕГРА

Можно возразить, что коряво снятый, скучный и лживый фильм, всё же полезен. Ведь в нём так бурно разоблачаются происки мирового империализма! Разоблачаются. Но думающая часть аудитории наверняка захочет проверить батюшкины аргументы. А, убедившись, что он регулярно врёт, естественным образом может решить, что и происков никаких не существует. Сработает тот же эффект, что и в конце 80 х, когда из лжи советского агитпропа население вывело благостность Запада. Прозрение наступило очень не скоро и обошлось чрезвычайно дорого.
Для публики, не думающей и склонной безоговорочно верить голубому ящику, от фильма тоже толку мало. Он не только не даёт ответы на поставленные вопросы, но и ещё больше запутывает их. Пусть мерзкие западные олигархи сокрушили несчастную Византию, а та, распустив собственных магнатов, не смогла сопротивляться. Но, почему европейские воротилы разваливали чужую страну, а византийские— свою? Почему, когда империя была могуча, она сама не стравила страны Европы между собой, а разложилась? Из-за православного миролюбия? Тогда зачем нужно такое государство? Пресвятую Трубу стеречь? В Советском Союзе Труба и всё, что по ней текло, было казённое, но он всё равно развалился.
В ответ с экрана раздаётся лишь беспомощное бормотание насчёт коррупции, отхода от истинно христианской веры и недостаточно активного приобщения к ней мигрантов. Тогда выходит: Запад не коррумпирован, самый захудалый баронишко там брезговал византийским золото, а православные константинопольцы продавали родину не за понюх табаку? Или господь покарал византийцев за экуменизм? Тоже не выходит: первая попытка объединения с католиками по фильму имела место в 1278 году, а Константинополь крестоносцы захватили в 1204 ом.
Кстати, коли проводить параллели с нашей страной, то Российская Империя пала, когда абсолютное большинство её населения усердно молилось, исповедовалось и причащалось. Ах, они были неискренни? Зато Советский Союз рухнул на пике возвращения к православию, после всенародного празднования 1000 летия крещения Руси и в разгар плача по уничтоженным чекистами мученикам за веру.
Что остаётся? Финал, в котором гуляющий по византийщине юный негр обнаруживается в российской церкви, где помогает священнику отправлять службу. Вывод ясен. Срочно крестим побольше африканцев и китайцев, параллельно даём по бритым головам русским националистам и заклинаем преемников басилевса Путина не выпускать из рук пресвятую Трубу.
Впрочем, не будем строги. Поучая крепить вертикаль и беречь стабфонд, команда новой телезвезды в рясе успешно освоила бюджет и неплохо потусовалась в Стамбуле и Венеции и Риме. А что сняли бред— так не они первые, не они последние. Возможно, даже польза есть. Хотя отец Тихон, куда скучнее беглого разведчика Резуна с его «Ледоколом» и математика Фоменко с «Новой Хронологией», наверняка десяток посмотревших его шедевр, захотят почитать по истории Римской империи что нибудь поприличнее. И то - польза. Ну, а когда в ходе очередной перестройки, фальшивку разоблачат, подозреваю, автору будет уже всё равно. Может, подобно покойному Александру Николаевичу Яковлеву, ещё и выступит с разоблачениями, рассказав нам, как подрывал тоталитаризм изнутри.

http://www.specnaz.ru/articles/138/8/734.htm

Самые важные факты о Византии
7 вещей, которые необходимо понимать об истории Византии современному человеку: почему страны Византия не существовало, что византийцы думали о себе, на каком языке писали, за что их невзлюбили на Западе и на чем их история все-таки закончилась
Подготовили Аркадий Авдохин, Варвара Жаркая, Лев Луховицкий, Алена Чепель


1. Страны под названием Византия никогда не существовало
2. Византийцы не знали, что они не римляне
3. Византия родилась, когда Античность приняла христианство
4. В Византии говорили на одном языке, а писали на другом
5. В Византии были иконоборцы — и это страшная загадка
6. На Западе никогда не любили Византию
7. В 1453 году Константинополь пал — но Византия не умерла

1. Страны под названием Византия никогда не существовало
Если бы византийцы VI, X или XIV века услышали от нас, что они — византийцы, а их страна называется Византия, подавляющее большинство из них нас бы просто не поняли. А те, кто все же понял, решили бы, что мы хотим к ним подольститься, называя их жителями столицы, да еще и на устаревшем языке, который используют только ученые, старающиеся сделать свою речь как можно более изысканной.

Страны, которую ее жители называли бы Византия, никогда не было; слово «византийцы» никогда не было самоназванием жителей какого бы то ни было государства. Слово «византийцы» иногда использовалось для обозначения жителей Константинополя — по названию древнего города Византий (Βυζάντιον), который в 330 году был заново основан императором Константином под именем Константинополь. Назывались они так только в текстах, написанных на условном литературном языке, стилизованном под древнегреческий, на котором уже давно никто не говорил. Других византийцев никто не знал, да и эти существовали лишь в текстах, доступных узкому кругу образованной элиты, писавшей на этом архаизированном греческом языке и понимавшей его.
Самоназванием Восточной Римской империи начиная с III–IV веков (и после захвата Константинополя турками в 1453 году) было несколько устойчивых и всем понятных оборотов и слов: государство ромеев, или римлян, (βασιλεία τῶν Ρωμαίων [basileia ton romaion]), Романи́я (Ρωμανία), Ромаи́да (Ρωμαΐς [Romais]).
Сами жители называли себя ромеями — римлянами (Ρωμαίοι [romaioi]), ими правил римский император — василевс (Βασιλεύς τῶν Ρωμαίων [basileus ton romaion]), а их столицей был Новый Рим (Νέα Ρώμη [Nea Rome]) — именно так обычно назывался основанный Константином город.
Откуда же взялось слово «Византия» и вместе с ним представление о Визан¬тийской империи как о государстве, возникшем после падения Римской империи на территории ее восточных провинций? Дело в том, что в XV веке вместе с государственностью Восточно-Римская империя (так Византию часто называют в современных исторических сочинениях, и это гораздо ближе к самосознанию самих византийцев), по сути, лишилась и голоса, слышимого за ее пределами: восточноримская традиция самоописания оказалась изолированной в пределах грекоязычных земель, принадлежавших Османской империи; важным теперь было только то, что о Византии думали и писали западноевропейские ученые.
В западноевропейской традиции госу¬дарство Византия было фактически создано Иеро¬нимом Вольфом, немецким гуманистом и историком, в 1577 году издавшим «Корпус византийской истории» — небольшую антологию сочинений историков Восточной империи с латинским переводом. Именно с «Корпуса» понятие «византийский» вошло в западноевропейский научный оборот.
Сочинение Вольфа легло в основу другого собрания византийских историков, тоже называвшегося «Корпусом византийской истории», но гораздо более масштабного — он был издан в 37 томах при содействии короля Франции Людовика XIV. Наконец, венецианское переиздание второго «Корпуса» использовал английский историк XVIII века Эдуард Гиббон, когда писал свою «Историю падения и упадка Римской империи» — пожалуй, ни одна книга не оказала такого огромного и одновременно разрушительного влияния на создание и популяризацию современного образа Византии.
Ромеи с их исторической и культурной традицией были, таким образом, лишены не только своего голоса, но и права на самоназвание и самосознание.

2. Византийцы не знали, что они не римляне
Для византийцев, которые сами называли себя ромеями-римлянами, история великой империи никогда не кончалась. Сама эта мысль показалась бы им абсурдной. Ромул и Рем, Нума, Август Октавиан, Константин I, Юстиниан, Фока, Михаил Великий Комнин — все они одинаковым образом с незапамятных времен стояли во главе римского народа.
До падения Константинополя (и даже после него) византийцы считали себя жителями Римской империи. Социальные институты, законы, государственность — все это сохранялось в Византии со времен первых римских императоров. Принятие христианства почти не повлияло на юридическое, экономическое и административное устройство Римской империи. Если истоки христианской церкви византийцы видели в Ветхом Завете, то начало собственной политической истории относили, как и древние римляне, к троянцу Энею — герою основополагающей для римской идентичности поэмы Вергилия.
Общественный порядок Римской империи и чувство принадлежности к великой римской patria сочетались в византийском мире с греческой наукой и письменной культурой: византийцы считали классическую древнегреческую литературу своей. Например, в XI веке монах и ученый Михаил Пселл всерьез рассуждает в одном трактате о том, кто пишет стихи лучше — афинский трагик Еврипид или византийский поэт VII века Георгий Писида, автор панегирика об аваро-славянской осаде Константинополя в 626 году и богословской поэмы «Шестоднев» о божественном сотворении мира. В этой поэме, переведенной впоследствии на славянский язык, Георгий парафразирует античных авторов Платона, Плутарха, Овидия и Плиния Старшего.
В то же время на уровне идеологии византийская культура часто противопоставляла себя классической античности. Христианские апологеты заметили, что вся греческая древность — поэзия, театр, спорт, скульптура — пронизана религиозными культами языческих божеств. Эллинские ценности (материальная и физическая красота, стремление к удовольствию, челове¬ческие слава и почести, военные и атлетические победы, эротизм, рацио¬нальное философское мышление) осуждались как недостойные христиан. Василий Великий в знаменитой беседе «К юношам о том, как пользоваться языческими сочинениями» видит главную опасность для христианской молодежи в привлекательном образе жизни, который предлагается читателю в эллинских сочинениях. Он советует отбирать в них для себя только истории, полезные в нравственном отношении. Парадокс в том, что Василий, как и многие другие Отцы Церкви, сам получил прекрасное эллинское образование и писал свои сочинения классическим литературным стилем, пользуясь приемами античного риторического искусства и языком, который к его времени уже вышел из употребления и звучал как архаичный.
На практике идеологическая несовместимость с эллинством не мешала византийцам бережно относиться к античному культурному наследию. Древние тексты не уничтожались, а копировались, при этом переписчики старались соблюдать точность, разве что могли в редких случаях выкинуть слишком откровенный эротический пассаж. Эллинская литература продолжала быть основой школьной программы в Византии. Образованный человек должен был читать и знать эпос Гомера, трагедии Еврипида, речи Демос¬фена и использовать эллинский культурный код в собственных сочинениях, например называть арабов персами, а Русь — Гипербореей. Многие элементы античной культуры в Византии сохранились, правда изменившись до неузнаваемости и обретя новое религиозное содержание: например, риторика стала гомилетикой (наукой о церковной проповеди), философия — богословием, а античный любовный роман повлиял на агиографические жанры.

3. Византия родилась, когда Античность приняла христианство
Когда начинается Византия? Наверное, тогда, когда кончается история Римской империи — так мы привыкли думать. По большей части эта мысль кажется нам естественной благодаря огромному влиянию монументальной «Истории упадка и разрушения Римской империи» Эдуарда Гиббона.
Написанная в XVIII веке, эта книга до сих пор подсказывает как историкам, так и неспециалистам взгляд на период с III по VII век (который теперь все чаще называется поздней Античностью) как на время упадка былого величия Римской империи под воздействием двух основных факторов — нашествий германских племен и постоянно растущей социальной роли христианства, которое в IV веке стало доминирующей религией. Византия, существующая в массовом сознании прежде всего как христианская империя, рисуется в этой перспективе как естественный наследник того культурного упадка, который произошел в поздней Античности из-за массовой христианизации: средо¬точием религиозного фанатизма и мракобесия, растянувшимся на целое тысячелетие застоем.
Таким образом, если смотреть на историю глазами Гиббона, поздняя Античность оборачивается трагическим и необратимым концом Античности. Но была ли она лишь временем разрушения прекрасной древности? Историческая наука уже более полувека уверена, что это не так.
В особенности упрощенным оказывается представление о якобы роковой роли христианизации в разрушении культуры Римской империи. Культура поздней Античности в реальности вряд ли была построена на противопоставлении «языческого» (римского) и «христианского» (византийского). То, как была устроена позднеантичная культура для ее создателей и пользователей, отличалось куда большей сложностью: христианам той эпохи показался бы странным сам вопрос о конфликте римского и религиозного. В IV веке римские христиане запросто могли поместить изображения языческих божеств, выполненных в античном стиле, на предметы обихода: например, на одном ларце, подаренном новобрачным, обнаженная Венера соседствует с благочестивым призывом «Секунд и Проекта, живите во Христе».
На территории будущей Византии происходило столь же беспроблемное для современников сплавление языческого и христианского в художественных приемах: в VI веке образы Христа и святых выполнялись в технике тради¬ционного египетского погребального портрета, наиболее известный тип которого — так называемый фаюмский портрет . Христианская визуальность в поздней Античности вовсе не обязательно стремилась противопоставить себя языческой, римской традиции: очень часто она нарочито (а может быть, наоборот, естественно и непринужденно) придерживалась ее. Такой же сплав языческого и христианского виден и в литературе поздней Античности. Поэт Аратор в VI веке декламирует в римском соборе гекзаметрическую поэму о деяниях апостолов, написанную в стилистических традициях Вергилия. В христианизированном Египте середины V века (к этому времени здесь около полутора веков существуют разные формы монашества) поэт Нонн из города Панополь (современный Акмим) пишет переложение (парафразу) Евангелия от Иоанна языком Гомера, сохраняя не только метр и стиль, но и сознательно заимствуя целые словесные формулы и образные пласты из его эпоса .

Динамичные изменения, происходившие в разных пластах культуры Римской империи в поздней Античности, трудно напрямую связать с христианизацией, раз уж христиане того времени сами были такими охотниками до классических форм и в изобразительных искусствах, и в литературе (как и во многих других сферах жизни). Будущая Византия рождалась в эпоху, в которой взаимосвязи между религией, художественным языком, его аудиторией, а также социоло¬гией исторических сдвигов были сложными и непрямыми. Они несли в себе потенциал той сложности и многоплановости, которая развертывалась позднее на протяжении веков византийской истории.

4. В Византии говорили на одном языке, а писали на другом
Языковая картина Византии парадоксальна. Империя, не просто претендо¬вавшая на правопреемство по отношению к Римской и унаследовавшая ее институты, но и с точки зрения своей политической идеологии бывшая Римской империей, никогда не говорила на латыни. На ней разговаривали в западных провинциях и на Балканах, до VI века она оставалась официальным языком юриспруденции (последним законодательным сводом на латыни стал Кодекс Юстиниана, обнародованный в 529 году, — после него законы издавали уже на греческом), она обогатила греческий множеством заимствований (прежде всего в военной и административной сферах), ранневизантийский Константинополь привлекал карьерными возможностями латинских грамматиков. Но все же латынь не была настоящим языком даже ранней Византии. Пускай латиноязычные поэты Корипп и Присциан жили в Констан¬тинополе, мы не встретим этих имен на страницах учебника истории визан¬тийской литературы.
Мы не можем сказать, в какой именно момент римский император становится византийским: провести четкую границу не позволяет формальное тождество институтов. В поисках ответа на этот вопрос необходимо обращаться к нефор¬мализуемым культурным различиям. Римская империя отличается от Визан¬тийской тем, что в последней оказываются слиты римские институты, гре¬ческая культура и христианство и осуществляется этот синтез на основе греческого языка. Поэтому одним из критериев, на которые мы могли бы опереться, становится язык: византийскому императору, в отличие от его римского коллеги, проще изъясняться на греческом, чем на латыни.
Но что такое этот греческий? Альтернатива, которую предлагают нам полки книжных магазинов и программы филологических факультетов, обманчива: мы можем найти в них либо древне-, либо новогреческий язык. Иной точки отсчета не предусмотрено. Из-за этого мы вынуждены исходить из того, что греческий язык Византии — это либо искаженный древнегреческий (почти диалоги Платона, но уже не совсем), либо протоновогреческий (почти перего¬воры Ципраса с МВФ, но еще не вполне). История 24 столетий непрерывного развития языка спрямляется и упрощается: это либо неизбежный закат и деградация древнегреческого (так думали западноевропейские филологи-классики до утверждения византинистики как самостоятельной научной дисциплины), либо неминуемое прорастание новогреческого (так считали греческие ученые времен формирования греческой нации в XIX веке).
Действительно, византийский греческий трудноуловим. Его развитие нельзя рассматривать как череду поступательных, последовательных изменений, поскольку на каждый шаг вперед в языковом развитии приходился и шаг назад. Виной тому — отношение к языку самих византийцев. Социально престижной была языковая норма Гомера и классиков аттической прозы. Писать хорошо значило писать историю неотличимо от Ксенофонта или Фукидида (последний историк, решившийся ввести в свой текст староаттические элементы, казав¬шиеся архаичными уже в классическую эпоху, — это свидетель падения Константинополя Лаоник Халкокондил), а эпос — неотличимо от Гомера. От образованных византийцев на протяжении всей истории империи требо¬валось в буквальном смысле говорить на одном (изменившемся), а писать на другом (застывшем в классической неизменности) языке. Раздвоенность языкового сознания — важнейшая черта византийской культуры.


Усугубляло ситуацию и то, что еще со времен классической древности за определенными жанрами были закреплены определенные диалектные особенности: эпические поэмы писали на языке Гомера, а медицинские трактаты составляли на ионийском диалекте в подражание Гиппократу. Сходную картину мы видим и в Византии. В древнегреческом языке гласные делились на долгие и краткие, и их упорядоченное чередование составляло основу древнегреческих стихотворных метров. В эллинистическую эпоху противопоставление гласных по долготе ушло из греческого языка, но тем не менее и через тысячу лет героические поэмы и эпитафии писались так, как будто фонетическая система осталась неизменной со времен Гомера. Различия пронизывали и другие языковые уровни: нужно было строить фразу, как Гомер, подбирать слова, как у Гомера, и склонять и спрягать их в соответствии с парадигмой, отмершей в живой речи тысячелетия назад.
Однако писать с античной живостью и простотой удавалось не всем; нередко в попытке достичь аттического идеала византийские авторы теряли чувство меры, стремясь писать правильнее своих кумиров. Так, мы знаем, что датель¬ный падеж, существовавший в древнегреческом, в новогреческом почти полностью исчез. Логично было бы предположить, что с каждым веком в литературе он будет встречаться все реже и реже, пока постепенно не исчезнет вовсе. Однако недавние исследования показали, что в византий¬ской высокой словесности дательный падеж используется куда чаще, чем в литературе классической древности. Но именно это увеличение частоты и говорит о расшатывании нормы! Навязчивость в использовании той или иной формы скажет о вашем неумении ее правильно применять не меньше, чем ее полное отсутствие в вашей речи.
В то же время живая языковая стихия брала свое. О том, как менялся разговорный язык, мы узнаем благодаря ошибкам переписчиков рукописей, нелитературным надписям и так называемой народноязычной литературе. Термин «народноязычный» неслучаен: он гораздо лучше описывает интересующее нас явление, чем более привычный «народный», поскольку нередко элементы простой городской разговорной речи использовались в памятниках, созданных в кругах константинопольской элиты. Настоящей литературной модой это стало в XII веке, когда одни и те же авторы могли работать в нескольких регистрах, сегодня предлагая читателю изысканную прозу, почти неотличимую от аттической, а завтра — едва ли не площадные стишки.
Диглоссия, или двуязычие, породила и еще один типично византийский феномен — метафразирование, то есть переложение, пересказ пополам с переводом, изложение содержания источника новыми словами с понижением или повышением стилистического регистра. Причем сдвиг мог идти как по линии усложнения (вычурный синтаксис, изысканные фигуры речи, античные аллюзии и цитаты), так и по линии упрощения языка. Ни одно произведение не считалось неприкосновенным, даже язык священных текстов в Византии не имел статуса сакрального: Евангелие можно было переписать в ином стилистическом ключе (как, например, сделал уже упоминавшийся Нонн Панополитанский) — и это не обрушивало анафемы на голову автора. Нужно было дождаться 1901 года, когда перевод Евангелий на разговорный новогреческий (по сути, та же метафраза) вывел противников и защитников языкового обновления на улицы и привел к десяткам жертв. В этом смысле возмущенные толпы, защищавшие «язык предков» и требовавшие расправы над переводчиком Александросом Паллисом, были куда дальше от визан¬тийской культуры не только чем им бы хотелось, но и чем сам Паллис.

5. В Византии были иконоборцы — и это страшная загадка
Иконоборчество — самый известный для широкой аудитории и самый зага¬дочный даже для специалистов период истории Византии. О глубине следа, который он оставил в культурной памяти Европы, говорит возможность, к примеру, в английском языке использовать слово iconoclast («иконоборец») вне исторического контекста, во вневременном значении «бунтарь, ниспровергатель устоев».
Событийная канва такова. К рубежу VII и VIII веков теория поклонения религиозным изображениям безнадежно отставала от практики. Арабские завоевания середины VII века привели империю к глубокому культурному кризису, а тот, в свою очередь, породил рост апокалиптических настроений, умножение суеверий и всплеск неупорядоченных форм иконопочитания, подчас неотличимых от магических практик. Согласно сборникам чудес святых, выпитый воск из растопленной печати с ликом святого Артемия исцелял от грыжи, а святые Косма и Дамиан излечили страждущую, повелев ей выпить, смешав с водой, штукатурку с фрески с их изображением.
Такое почитание икон, не получившее философского и богословского обоснования, вызывало отторжение у части клириков, видевших в нем признаки язычества. Император Лев III Исавр (717–741), оказавшись в сложной политической ситуации, использовал это недовольство для создания новой консолидирующей идеологии. Первые иконоборческие шаги относятся к 726–730 годам, но как богословское обоснование иконоборческого догмата, так и полноценные репрессии в отношении инакомыслящих пришлись на время правления самого одиозного византийского императора — Константина V Копронима (Гноеименитого) (741–775).
Претендовавший на статус вселенского, иконоборческий собор 754 года перевел спор на новый уровень: отныне речь шла не о борьбе с суевериями и исполнении ветхозаветного запрета «Не сотвори себе кумира», а об ипостаси Христа. Может ли Он считаться изобразимым, если Его божественная природа «неописуема»? «Христологическая дилемма» была такова: иконопочитатели повинны либо в том, что запечатлевают на иконах только плоть Христа без Его божества (несторианство), либо в том, что ограничивают божество Христа через описание Его изображаемой плоти (монофизитство).
Однако уже в 787 году императрица Ирина провела в Никее новый собор, участники которого сформулировали в качестве ответа на догмат иконо¬борчества догмат иконопочитания, тем самым предложив полноценное богословское основание для ранее не упорядоченных практик. Интеллек¬туальным прорывом стало, во-первых, разделение «служебного» и «отно¬сительного» поклонения: первое может воздаваться только Богу, в то время как при втором «честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу» (слова Василия Великого, ставшие настоящим девизом иконопочитателей). Во вторых, была предложена теория омонимии, то есть единоименности, снимавшая проблему портретного сходства изображения и изображаемого: икона Христа признавалась таковой не благодаря сходству черт, а благодаря написанию имени — акту называния.
В 815 году император Лев V Армянин вновь обратился к иконоборческой политике, рассчитывая таким образом выстроить линию преемственности по отношению к Константину V, самому успешному и самому любимому в войсках правителю за последний век. На так называемое второе иконо¬борчество приходится как новый виток репрессий, так и новый взлет богословской мысли. Завершается иконоборческая эра в 843 году, когда иконоборчество окончательно осуждается как ересь. Но его призрак пресле¬довал византийцев вплоть до 1453 года: на протяжении веков участники любых церковных споров, используя самую изощренную риторику, уличали друг друга в скрытом иконоборчестве, и это обвинение было серьезней обвинения в любой другой ереси.
Казалось бы, все достаточно просто и понятно. Но как только мы пытаемся как-то уточнить эту общую схему, наши построения оказываются весьма зыбкими.
Основная сложность — состояние источников. Тексты, благодаря которым мы знаем о первом иконоборчестве, написаны значительно позже, причем иконопочитателями. В 40-е годы IX века была осуществлена полноценная программа по написанию истории иконоборчества с иконопочитательских позиций. В результате история спора была полностью искажена: сочинения иконоборцев доступны только в тенденциозных выборках, а текстологический анализ показывает, что произведения иконопочитателей, казалось бы создан¬ные для опровержения учения Константина V, не могли быть написаны раньше самого конца VIII века. Задачей авторов-иконопочитателей было вывернуть описанную нами историю наизнанку, создать иллюзию традиции: показать, что почитание икон (причем не стихийное, а осмысленное!) присутствовало в церкви с апостольских времен, а иконоборчество — всего лишь нововведение (слово καινοτομία — «нововведение» на греческом — самое ненавистное слово для любого византийца), причем сознательно антихристианское. Иконоборцы представали не борцами за очищение христианства от язычества, а «христиа¬нообвинителями» — это слово стало обозначать именно и исключительно иконоборцев. Сторонами в иконоборческом споре оказывались не христиане, по-разному интерпретирующие одно и то же учение, а христиане и некая враждебная им внешняя сила.
Арсенал полемических приемов, которые использовались в этих текстах для очернения противника, был очень велик. Создавались легенды о ненависти иконоборцев к образованию, например о сожжении Львом III в действи¬тель¬ности никогда не существовавшего университета в Константинополе, а Константину V приписывали участие в языческих обрядах и человеческих жертвоприношениях, ненависть к Богородице и сомнения в божественной природе Христа. Если подобные мифы кажутся простыми и были давно развенчаны, то другие остаются в центре научных дискуссий по сей день. Например, лишь совсем недавно удалось установить, что жестокая расправа, учиненная над прославленным в лике мучеников Стефаном Новым в 766 году, связана не столько с его бескомпромиссной иконопочитательской позицией, как заявляет житие, сколько с его близостью к заговору политических противников Константина V. Не прекращаются споры и о ключевых вопросах: какова роль исламского влияния в генезисе иконоборчества? каким было истинное отношение иконоборцев к культу святых и их мощам?
Даже язык, которым мы говорим об иконоборчестве, — это язык победителей. Слово «иконоборец» не самоназвание, а оскорбительный полемический ярлык, который изобрели и внедрили их оппоненты. Ни один «иконоборец» никогда не согласился бы с таким именем, просто потому что греческое слово εἰκών имеет гораздо больше значений, чем русское «икона». Это любой образ, в том числе нематериальный, а значит, назвать кого-то иконоборцем — это заявить, что он борется и с идеей Бога-Сына как образа Бога-Отца, и человека как образа Бога, и событий Ветхого Завета как прообразов событий Нового и т. п. Тем более что сами иконоборцы утверждали, что они-то защищают истинный образ Христа — евхаристические дары, меж тем как то, что их противники зовут образом, на самом деле таковым не является, а есть всего лишь изображение.
Победи в итоге их учение, именно оно бы сейчас называлось православным, а учение их противников мы бы презрительно называли иконопоклонством и говорили бы не об иконоборческом, а об иконопоклонническом периоде в Византии. Впрочем, сложись это так, иной была бы вся дальнейшая история и визуальная эстетика Восточного христианства.

6. На Западе никогда не любили Византию
Хотя торговля, религиозные и дипломатические контакты между Византией и государствами Западной Европы продолжались на протяжении всего Средневековья, трудно говорить о настоящем сотрудничестве или взаимо¬понимании между ними. В конце V века Западная Римская империя рассы¬палась на варварские государства и традиция «римскости» прервалась на Западе, но сохранилась на Востоке. Уже через несколько веков новые западные династии Германии захотели восстановить преемственность своей власти с Римской империей и для этого заключали династические браки с византийскими принцессами. Двор Карла Великого соревновался с Византией — это видно в архитектуре и в искусстве. Однако имперские претензии Карла скорее усиливали непонимание между Востоком и Западом: культура Каролингского возрождения хотела видеть себя единственной законной наследницей Рима.
К X веку пути из Константинополя в Северную Италию по суше через Балканы и вдоль Дуная были перекрыты варварскими племенами. Остался лишь путь по морю, что сократило возможности сообщения и затруднило культурный обмен. Разделение на Восток и Запад стало физической реальностью. Идеологический разрыв между Западом и Востоком, подпитываемый на протяжении Средневековья богословскими спорами, усугубился во время Крестовых походов. Организатор Четвертого крестового похода, который закончился взятием Константинополя в 1204 году, папа римский Иннокен¬тий III открыто заявил о главенстве Римской церкви над всеми остальными, ссылаясь на божественное установление.
В итоге получилось, что византийцы и жители Европы мало знали друг о друге, но были настроены по отношению друг к другу недружелюбно. В XIV веке на Западе критиковали развращенность византийского духовенства и объясняли ею успехи ислама. Например, Данте считал, что султан Саладин мог бы обратиться в христианство (и даже поместил его в своей «Божественной комедии» в лимбе — особом месте для добродетельных нехристиан), но не сделал этого по причине непривлекательности византийского христианства. В западных странах ко времени Данте почти никто не знал греческий язык. В то же время византийские интеллектуалы учили латынь только для того, чтобы переводить Фому Аквинского, и ничего не слышали про Данте. Ситуация изменилась в XV веке после турецкого нашествия и падения Константинополя, когда византийская культура стала проникать в Европу вместе с византийскими учеными, бежавшими от турок. Греки привезли с собой много рукописей античных произведений, и гуманисты получили возможность изучать греческую античность по оригиналам, а не по римской литературе и немногим латинским переводам, известным на Западе.
Но ученых и интеллектуалов эпохи Возрождения интересовала классическая древность, а не то общество, которое ее сохранило. Кроме того, на Запад бежали в основном интеллектуалы, отрицательно настроенные по отношению к идеям монашества и православного богословия того времени и симпатизи¬ровавшие Римской церкви; их оппоненты, сторонники Григория Паламы, наоборот, считали, что лучше попытаться договориться с турками, чем искать помощи у папы. Поэтому византийская цивилизация продолжала восприни¬маться в негативном свете. Если древние греки и римляне были «своими», то образ Византии закрепился в европейской культуре как восточный и экзотический, иногда притягательный, но чаще враждебный и чуждый европейским идеалам разума и прогресса.
Век Европейского просвещения и вовсе заклеймил Византию. Француз¬ские просветители Монтескьё и Вольтер ассоциировали ее с деспотизмом, роскошью, пышными церемониями, суевериями, нравственным разложением, цивилизационным упадком и культурным бесплодием. По мнению Вольтера, история Византии — это «недостойный сборник высокопарных фраз и описа¬ний чудес», который позорит человеческий разум. Монтескьё видит главную причину падения Константинополя в пагубном и всепроникающем влиянии религии на общество и власть. Особенно агрессивно он отзывается о визан¬тийском монашестве и духовенстве, о почитании икон, а также о богословской полемике:
«Греки — великие говоруны, великие спорщики, софисты по природе — постоянно вступали в религиозные споры. Так как монахи пользовались большим влиянием при дворе, слабевшем по мере того, как он развра¬щался, то получилось, что монахи и двор взаимно развращали друг друга и что зло заразило обоих. В результате все внимание императоров было поглощено тем, чтобы то успокаивать, то возбуждать бого¬слов¬ские споры, относительно которых замечено, что они становились тем горячее, чем незначительнее была причина, вызвавшая их».
Так Византия стала частью образа варварского темного Востока, который парадоксальным образом включал в себя также главных врагов Византийской империи — мусульман. В ориенталистской модели Византия противопостав¬лялась либеральному и рациональному европейскому обществу, построенному на идеалах Древней Греции и Рима. Эта модель лежит, например, в основе описаний византийского двора в драме «Искушение святого Антония» Гюстава Флобера:
«Царь рукавом отирает с лица ароматы. Он ест из священных сосудов, потом разбивает их; и мысленно он пересчитывает свои корабли, свои войска, свои народы. Сейчас из прихоти он возьмет и сожжет свой дворец со всеми гостями. Он думает восстановить Вавилонскую башню и свергнуть с престола Всевышнего. Антоний читает издали на его челе все его мысли. Они овладевают им, и он становится Навуходоносором».
Мифологический взгляд на Византию до сих пор не до конца преодолен в исторической науке. Конечно, ни о каком нравственном примере византийской истории для воспитания юношества и речи быть не могло. Школьные программы строились на образцах классической древности Греции и Рима, а византийская культура из них была исключена. В России наука и образование следовали западным образцам. В XIX веке спор о роли Византии для русской истории вспыхнул между западниками и славянофилами. Петр Чаадаев, следуя традиции европейского просвещения, горько сетовал о византийском наследии Руси:
«По воле роковой судьбы мы обратились за нравственным учением, которое должно было нас воспитать, к растленной Византии, к предмету глубокого презрения этих народов».
Идеолог византинизма Константин Леонтьев  указывал на стереотипное представление о Византии, сложившееся из-за школьного обучения и несамостоятельности российской науки:
«Византия представляется чем-то сухим, скучным, поповским, и не только скучным, но даже чем-то жалким и подлым».

7. В 1453 году Константинополь пал — но Византия не умерла
В 1935 году вышла книга румынского историка Николае Йорги «Византия после Византии» — и ее название утвердилось как обозначение жизни византийской культуры после падения империи в 1453 году. Византийская жизнь и инсти¬туты не исчезли в одночасье. Они сохранялись благодаря византийским эмигрантам, бежавшим в Западную Европу, в самом Константинополе, даже оказавшемся под властью турок, а также в странах «византийского содружества», как британский историк Дмитрий Оболенский назвал восточноевропейские средневековые культуры, испытавшие прямое влияние Византии, — Чехию, Венгрию, Румынию, Болгарию, Сербию, Русь. Участники этого сверхнационального единства сохранили наследие Византии в религии, нормах римского права, стандартах литературы и искусства.
В последние сто лет существования империи два фактора — культурное возрождение Палеологов и паламитские споры — способствовали, с одной стороны, обновлению связей между православными народами и Византией, а с другой — новому всплеску распространения византийской культуры, в первую очередь через литургические тексты и монашескую литературу. В XIV веке византийские идеи, тексты и даже их авторы попадали в славян¬ский мир через город Тырново, столицу Болгарской империи; в частности, количество византийских сочинений, доступных на Руси, удвоилось благодаря болгар¬ским переводам.
Кроме того, Османская империя официально признала константинополь¬ского патриарха: в качестве главы православного миллета (или общины) он продолжал управлять церковью, в юрисдикции которой остались и Русь, и православные балканские народы. Наконец, правители дунайских княжеств Валахии и Молдавии, даже став подданными султана, сохранили христианскую государственность и считали себя культурно-политическими наследниками Византийской империи. Они продолжали традиции церемониала царского двора, греческой образованности и богословия и поддерживали константинопольскую греческую элиту, фанариотов  .
Йорга считает, что Византия после Византии умерла во время неудачного восстания против турок 1821 года, которое организовал фанариот Александр Ипсиланти. На одной стороне знамени Ипсиланти были надпись «Сим победиши» и изображение императора Константина Великого, с именем которого связано начало византийской истории, а на другой — феникс, возрождающийся из пламени, символ возрождения Византийской империи. Восстание было разгромлено, константинопольского патриарха казнили, а идеология Византийской империи после этого растворилась в греческом национализме. 

https://arzamas.academy/materials/856

...Византия как первоисточник, как первооснова - об этом нам твердят давно и постоянно. Словно до Византии ничего не было.

Но внимательный человек, смотрящий на мир без шор, с легкостью обнаружит, что до Бизанта была еще более мощная культура. И если раньше о ней было известно не так много,  то сегодня, в век интернета и активных исследований, облик предтечи Бизанта встает со всей мощью. И это - Великая Евразия. Скифия.

"Евразийство, прежде всего, — совершенствование, самосовершенствование, духовное совершенствование. Это выращивание в себе новых органов чувствования мира. Шестого чувства, как у Николая Гумилева. Каким образом это может соотноситься с социальностью, с безопасностью? Безопасность  обеспечивается совершенно точно не оружием, не компьютером. Она обеспечивается чистотой духовной жизни. Это давно известно, но как-то подзабыто. Тот, кто живет предвосхищением мира, находится в полной безопасности. Человек защищен бескорыстной открытостью миру. Евразийство — та открытость, которая позволила России растянуться от Балтики до Америки.  Только этого почему-то не замечают. Нет интеллектуальных обсуждений, даже понимания этой вещи. Все лишь повторяют какие-то западные ходы, вычитанные из западных книг. Так что жизнь требует от нас внутренней мобилизации в этом направлении."   В.Малявин (http://www.gumilev-center.ru/evraziya-kak-vyzov/)

Вот тот "секретный код", о котором говорят евразийцы (в том числе и весьма убедительно - А.Девятов). Следование законам Неба.

Вся эта сияющая золотоносность и нестерпимая алость византийских, доготических средневековых и современных палехских картин и мозаик - из Евразии, от скифов. Свет и Кровь. Дух и Материя. Неразрывное условие существования Всего.



Вот так и жили скифы. Лошадки на привале лизали макушки хозяевам, матери баюкали детей, а в свободное от работы время занимались литьем из золота. Философствовали и визуализировали свои представления о Небе и себе, любимых.... Прямо мои любимые казахи на джайляу! Даже высокая шапка на женщине абсолютно такая же, как традиционный головной убор казахских женщин! И те же совершенно азиатские раскосый разрез глаз и высокость скул. Казахи-казахами! Или киргизы.



Кстати, об этимологии слова "Византия":

"..Во главе ученых сил Франции XVII века стоял знаменитый Дюканж (1610—1688), впервые познакомивший не только Западную Европу, но и самих греков с их прежней историей до их завоевания турками. Он написал (никогда не побывав в Греции) «Историю Константинопольской империи при Французских императорах»1. Потом — «О Византийских фамилиях»2, где собрал «богатейший генеалогический материал» (не хуже, чем в Библии, в родословиях древних патриархов!). А в книге «Христианский Константинополь»3, он дал подробные сведения и о топографии Царьграда до 1453 года. Затем, имея от роду уже более семидесяти лет, Дюканж издал в двух томах in folio «Словарь средневекового греческого языка»4, который до сих пор остается необходимым пособием для всех занимающихся не только византийской, но и вообще средневековой истории. Он первый выпустил в свет также целый ряд византийских историков.
Но не он один работал над этим предметом. Мабильон издал в то время свою «Дипломатику», а Монфокон впервые обосновал «Греческую палеографию», и только к половине XVIII века вышло наконец, сочинение поселившегося в Париже бенедиктинца Бандури: «Восточная империя»5, где (опять в Париже; через несколько веков и за тридевять земель в тридесятой царстве!) было собрано, или даже создано, громадное количество историко-географического, историко-топографического и археологического материла о византийской империи. И в это же позднее время вышел, наконец, и капитальный труд доминиканца Лекьена (Le Quien) «Христианский Восток»6, (где опять на западе Европы и в XVII веке!) собраны (или скорее созданы) богатейшие сведения по византийской истории, особенно церковной.
Таким образом, Франция XVIII века устроила византиноведение. Но увлечение им скоро прекратилось. Франция вступила в просветительную эпоху, и передовые умы XVIII века дали самые суровые отзывы о только-что создавшейся восточной истории.
«Существует — говорил Вольтер — еще более смешная история, чем римская со времени Тацита: это — история византийская. Ее недостойный сборник содержит лишь декламацию и чудеса и является позором человеческого ума». Н. А. Морозов (http://doverchiv.narod.ru/morozov/7-0-01.htm)

Ноу комментс, как говорится. Впрочем, сегодня понятно, что любые ссылки на "древнегреческих" царей и персонажей уже говорят сами за себя в смысле фальсификации.

Однако, все-таки. Откуда есть пошло это странное слово?  И вот вам забавная, но весьма похожая на правду версия:

"Очень просто. Возмите скифский пояс севернее, чернозём, благоприятный климат. Имею ввиду современный географический пояс, где растёт лучшая пшеница.
Теперь назад в прошлое. Вы знаете, что такое бизон? Это стадное животное, которое было уничтожено поселенцами в техасе, чтоб пасти своих коров.
Бизон - он и в африке - бизон. Особенно очаровательно в немецком - wizant.
Так вот, тавр и есть визант. Область, называемая Таврией, Тавридой и т.д. - это и есть Византия.
Потому как есть заповедник Аскания Нова, научные сотрудники которого имели и имеют своей целью восстановить и показать фауну херсонских степей.
Так что сильвупле. От быка это." http://chronologia.org/dcforum/DCForumID2/11789.html

Мне же лично импонирует вот эта версия (https://vedaveta.livejournal.com/37802.html):




То есть, на византийском флаге (если он, конечно, тоже не плод буйной фантазии французских энтузиастов), прямым текстом зафиксировано: "Мы - крутые мужики, потому что нас как минимум 8 (кланов). Мы из Степи. При это мы - истинные христиане и с нами - Св.Георгий. И лучше бы вам с нами не связываться."

А само слово "Бизант" (Византия) есть не что иное, как "быз ант(л)ар". Что в переводе с тюркских означает "мы - анты". Кто такие загадочные анты и почему они говорили на смеси древнеславянских и древнетюркских - см. в сети. Как у традисториков, так и у альтернативщиков.

По поводу тюркоязычности Европы есть прекрасная монография от профессионального историка профессора Ю.Н.Дроздова ("Тюркоязычный период Европейской истории", Ярославль, 2012), которая была издана практически на средства самого автора в очень небольшим тиражом и упорно замалчиваемая и игнорируемая традисториками, как еврейскими, так и русскими. Так что тюркская первооснова и самоназвания, и сути Бизанта (Византии) - совершенно прозрачна. Ни один другой язык не в состоянии объяснить этимологию этого слова.

О тюрских основах греческого и латыни писал еще в 80-х прошлого года гениальный О.Сулейменов. Происхождение имен Приам, Олимп и проч. просто невозможно объяснить, игнорируя тюркские языки. Впрочем, точно так же, как невозможно прочитать "нечитаемый" этрусский, игнорируя славянские.  Приам - Пыр (господин, властитель. Пырым - мой господин). Олимп(ыр) - өлген; өлі (умерший) господин, т.е. выборы нового вождя путем честного состязания на силу, мепткость, скорость и т.д. Кстати, в Турции недалеко от Анталии есть селение у подножья горы Олимпос... Любой благонамеренный (О.Сулейменов) исследователь прекрасно знает, кто и когда перенес эту горы в "Древнюю" Грецию, и потому не имеет по этому поводу иллюзий...

Можете вполне расценивать это как довод в пользу вышевысказанного "Византия выросла из Скифии".

PS. На просторах Евразии и за ее пределами набирает силу движение "Новые Скифы". Одними из первых к нему присоединились шотландцы. Которые не только помнят, но и страшно гордятся своими скифскими корнями. Кто сомневается в их праве вести свои родословные от скифов - см. Арбротскую Декларацию.                                


https://vivavivacce.livejournal.com/219785.html

Византии никогда не было (mediasole.ru)
16:01 23 февраля 2017
Наверное, все слышали про Византию. «Это такое государство, которое располагалось на территории современной Турции», — ответит каждый. Да, каждый знает, что Византия — такое средневековое государство, на которое зачастую ходили походом русские князья, от которого Русь приняла христианство, а после падения Константинополя — стала полноправной наследницей Византии. Более того, среди историков даже есть специализация — византинист, а также учебники, которые так и называются «История Византии», и, даже карты. Так что, всё говорит в пользу реальности существования Византии.
Казалось бы, мысль заголовка этой статьи — «Византии никогда не было» — это форменное шарлатанство а-ля Фоменко, так как все вокруг знают, что Византия была. Однако, никакого шарлатанства и никакой лженауки здесь не будет. «Византия» — это один из наиболее удачных примеров западной пропаганды. Однажды поэт-мистик Жан Кокто как-то сказал: «История — это правда, которая становится ложью. Миф — это ложь, которая становится правдой». Так вот, это, как раз, наш случай: история «Византии» — это история того, как миф становится для всех правдой, а подлинная история — забытым для всех мифом.

Дело в том, что Византия — это Римская Империя. Да, да, именно та самая Римская Империя, в которой правили Август, Тиберий и Траян. Просто император Константин в 330 году перенёс столицу Римской Империи из Рима в Константинополь. Кстати, что немаловажно для России, Константинополь (Царьград русских летописей) официально именовался Новым Римом — Νέα Ρώμη. Вот и всё: никакой новой империи не было образовано, никакого нового государства Константин Великий не создавал.
 
Стана и её жители продолжали называть себя, как и прежде — римлянами — по-гречески — ромеями (Ρωμαίοι), а государство — Римская Империя — по-гречески — βασιλεία τῶν Ρωμαίων, Βασιλεία Ῥωμαίων, Васили́я Роме́он. Никакой Византии и в помине не было вплоть до 1453 года, когда под натиском турков пала столица Римской Империи, священный город для всего христианского мира — Константинополь.
С самоназванием «Византии» разобрались: само государство продолжало называться Римской Империей, а его граждане — римляне-ромеи. Откуда же взяться «Византии»? Быть может, их так называли соседние государства?
Нет, и это не подтверждается. Все — от Франции до Руси знали, что «Византия» — это Римская Империя, и только так её и именовали.
Так, например, венецианские дожи, после захвата и разграбления ими и другими европейцами Константинополя во время IV Крестового похода, получили право взымать дань с четверти земель «Византии», в честь чего дож Себстьяно Дзиани получил новый дополнительный титул: «Вождь четверти и получетверти Римской Империи». То есть венецианцы прекрасно знали о существовании Римской Империи и не догадывались ни о какой «Византии».
Одоакр, захвативший италийский Рим и сместивший юного Августула Ромула, отправил царские инсигнии в Новый Рим — Константинополь, а сам остался править от имени «Византии». Хлодвиг, король франков, получил консульские инсигнии от Анастасия I, императора Римской Империи.
Ну, а знаменитая основа современного западноевропейского (и мирового) законодательства — римское право — это Corpus Iuris Civilis, кодекс, созданный при «византийском» Юстиниане.
Говорят о ромеях и арабские хронисты (по-арабски: ар-рум), такие, как, например, сириец Абу-ль-Фарадж бин Харун или Ат-Таухиди и др.
Однако, в это же время в Западной Европе начинаются посягательства на тутул «империи». Первый из претендентов на императорский трон — Карл Великий. Основанием для претензий на римский престол (согласно представлениям того времени Империя могла быть только одна) был ещё один подлог западного мира — так называемый «Константинов дар». Это была подделка Римско-Католической церкви, согласно которой император Константин подарил ей (церкви) право на Римскую империю.

Чуть позже возникла Священная Римская империя германской нации — Sacrum Imperium Romanum Nationis Germanicae. Империя была провозглашена Оттоном I, и она была наследницей империи Карла Великого.
Естественно, исходя из того, что «Константинов дар» — это подлог, никак нельзя признать, что Империя франков, и её наследница — Священная Римская империя — это истинная Империя в средневековом понимании. Ибо, истинной Римской империей оставалось только одно государство — то, которое мы сегодня именуем «Византией». (Кстати, когда Карл Великий благодаря папе Римскому провозгласил себя императором, «Византия», естественно, вознегодовала и долгое время отказывалась признавать этот титул, и лишь благодаря слабости константинопольских императоров этот вопрос со временем был «замят»). Поэтому-то, западноевропейские хронисты, доказывая то, что истинной и законнной Империей является Священная Римская империя, в пропагандистских целях перестали именовать Римскую Империю своим собственным именем — так, как она сама себя называла, и так, как её называли все окружающие государства, а придумали новое именование — «Византия».

Термин «Византия» происходит от древнего городка Византий. Именно на его месте Константин Великий основал свой город — Новый Рим — Константинополь западных источников и Царьград русских. Впервые этот термин вводит в научный оборот немецкий историк Иероним Вольф, издавший в 1557 году «Корпус византийской истории» («Corpus Historiæ Byzantinæ»).
Далее термин «Византия» начинает популяризироваться и насаждаться другими западноевропейскими историками и пропагандистами. Так, например, в Париже между 1648 и 1711 годами появляется колоссальный сборник византийских исторических сочинений, именуемый «Byzantine du Louvre» — «Византийский Лувр». Спонсором этого корпуса был король Людовик XIV де Бурбон. В 1680 году француз Шарль Дюканж издаёт свой труд озаглавленный «История Византии».
Одним из популяризаторов термина «Византия» был и Монтескьё. Однако, термин не распространился сразу на всю Европу — так, его не употребляли долгое время ни в Англии, ни в России. Однако в 18 веке английский историк Иероним Гиббон окончательно утвердил термин «Византия» по всей Европе, издав труд «История падения и упадка Римской империи». С тех пор и русские мыслители, забыв, что истинная Империя только одна, и поддавшись западной пропаганде, именуют Римскую Империю Византией.

В связи с этим необходимо вспомнить русскую национальную идею «Москва — Третий Рим», разработанную русскими мыслителями в эпоху Ивана III. Первый Рим — это падший италийский Рим, второй Рим — это Константинополь, который официально именовался Новый Рим, но после его завоевания турками Москва получила право именоваться Третьим Римом, во-первых, благодаря династическим связям Рюриковичей, а во-вторых, что важнее — благодаря тому, что Москва сохранила истинное, православное христианство, в отличие от Римско-Католической церкви, впавшей в ересь. Так что, Москва — Третий Рим, а Россия — единственная истинная Империя христианского мира. Которая, кстати, стала империей без подделок и пропаганды, в отличие от западных псевдо-империй.
Таким образом, получается, что «Византии» никогда не было, но была Римская Империя, образованная во времена Цезаря Августа и просуществовавшая до 1453 года, пережив сначала расцвет и территориальные приобретения, а затем — упадок с потерей могущества и территорий. А единственный законный наследник Римской Империи — Россия.