В.А. Кутырёв об итогах VI Российского философского конгресса

В.А. Кутырёв об итогах VI Российского философского конгресса

О ЧЕМ БЫЛ «ДИАЛОГ МИРОВОЗЗРЕНИЙ»?

Интервью с В.А. Кутырёвым, д.филос.н., профессором Нижегородского государственного университета им. Н И. Лобачевского по итогам VI Российского философского конгресса в Нижнем Новгороде 27-30 июня 2012 г.*
Могли бы вы сопоставить нынешний конгресс с проходившим в Новосибирске в 2009 году?
— В организационном плане Новосибирский конгресс отличался своей «компактностью»: все в Академгородке, в одном здании, с общим местом проживания. Это сделало его обозримым и целостным. В Нижнем Новгороде, как и раньше, например, в Ростове-на-Дону, он был «распределен», что, с одной стороны, позволило лучше познакомиться с городом и другими вузами, а с другой, требовало от участников мобильности и вносило суетность. И организаторам сложнее: обеспечить постоянную связь между пятью вузами, гостиницами и общежитиями достаточно хлопотно. Но в целом, несмотря на некоторые накладки, думаю, они со своей задачей справились. Будет справедливо сказать им спасибо.
Я имел ввиду прежде всего содержательное сопоставление.
— Да, сейчас. По содержанию Новосибирский конгресс был выражено «сциентистский», он и назывался: «Философия, наука, общество». Пленарные доклады, такие же ориентиры на секциях приближались по тематике к «философии и методологии науки», что понятно, учитывая доминирование этого направления в Новосибирске и Томске. По контрапункту к этой тенденции Нижегородский конгресс в замысле назвали «Философия в современном мире: Диалог мировоззрений». Можно было ожидать, что у нас будет больше «экзистенциальности», тематики, связанной с гуманизмом, духовностью, менее «занаученной». Хотя бы на пленарных заседаниях. Но приглашение докладчиков определяется Президиумом философского общества, его Программным комитетом, который остался в русле доминирования методологии науки, да, собственно, и мы сколько-нибудь явственно не осознавали, что надо сделать для этого поворота. Так, поговорили, что неплохо бы в центр диалога поставить соотношение научного и религиозного сознания. Но религиозно ориентированная точка зрения среди пленарных докладчиков не была представлена. Секция по фи-лософии религии как всегда существовала, а собственно священ-ством, можно сказать, не пахло. Наша философия довольно твердо стоит на атеистическо-религиоведческих позициях. Все стремятся забыть, что помимо познания, человек может верить, надеяться, он хочет любить или ненавидит, имеет/не имеет идеалы, цели, ценности, что не улавливается рационализмом. Такого диалога между научным и шире, чем религиозное – гуманитарным мировоззрением, обращения к целостному человеку и его жизненному миру на Конгрессе, по-моему, не произошло.
Современная философия – служанка или, в духе времени, «оператор по клинингу» технонауки. И не стыдится этого, наоборот – гордится. В то время как все наши проблемы определяются бесконтрольным, без(д)умным развитием технологий (против кого будут направлять строящиеся ПРО никто не знает, террористов уже «не хватает», начинают дурачить возможным падением астероидов). Все от имени науки: «британские ученые доказали…» любую чушь, сегодня одно, завтра противоположное, а политики делают вид, будто они что-то решают. И конец света сделаем с помощью их – «сами», Апокалипсис своими руками, он будет нашей последней инновацией. Вот, казалось бы, на чем надо центрироваться – на рефлексии гонки технологических достижений, соотнесении их с человеком, выполнять критические функции, обсуждать характер гуманитарных фильтров, через которые пропускать все технические предложения. Мир впал в нотационную истерию, при этом продолжают болтать об «устойчивом развитии», которое новационизм по своей сути прямо отрицает.
Увы, рефлекс всего этого есть, а рефлексии нет. Высшая доблесть – «рассказы о высоких технологиях», последних событиях в этой сфере и восторги от предвкушения, что человека будут «совершенствовать», вживляя чипы, соревнуясь, кто больше их вставит, потом вообще заменят на изобретенные им самим конструкты. А должны бы течь слезы, потому что в открытой форме, без стеснения, на передовых рубежах прогресса ведутся толки о том, как люди будут жить в резервациях, если, конечно, новые гибридные поколения и разумные роботы, вообще им позволят жить. Mortido – влечение к смерти, но чтобы в форме эвтаназии – таков тренд нашего времени, в который, к сожалению, встроена и философия, что кому-кому, а для нее, в силу своего сущностного предназначения, недопустимо. В этом ее самая большая, неизвиняемая вина.
Могли бы Вы сравнить Российский философский конгресс со Всемирными философскими конгрессами?
— Свои тексты я посылал и был приглашен на четыре Всемирных конгресса, а лично участвовал в двух: Московском и Стамбульском. Особенность нашего участия в них, скажем так, из-за нашей российской самодостаточности, плохое владение английским, хотя бы «гло-бишем». Из-за чего секции стихийно со(под)бираются с учетом этого обстоятельства. И будучи на Всемирном конгрессе, большинство российских участников имеют дело сами с собой. Так что «по идеям», отличие невелико, только по Пленарным докладам, впрочем, скорее внешнее. У нас теперь много всего переводится и особой провинциальной отсталости, какого-то чувства вторичности нет. По численности же после хозяев и Америки наша делегация обычно самая представительная.
Участие каких крупных философов (как отечественных, так и зарубежных) Вы бы отметили на конгрессе?
— Крупные – это, по-видимому, те, кто были приглашены выступить на Пленарном заседании и с вечерними лекциями. Я просто перечислю: губернатор Нижегородский области В.П. Шанцев, С.П. Ка-пица (по состоянию здоровья он не приехал, и в его время выступили А.А Гуссейнов и В.С. Лекторский), А.С. Запесоцкий (С-Пб.), А.Н. Чумаков, А.А. Грякалов (СПб.), М.А. Маслин, А.А. Федоров (Н. Новг). Одну вечернюю лекцию конгресса прочитал В.С. Степин на тему «Введение в научную картину социальной реальности, вторую Гомез-Пин Виктор (Испания) «От Аристотеля до квантового формализма: анализ проблемы универсальности классических онтологических принципов». Как видите, ни одного совпадения (увы, вам? организаторам?) с вашей «философской сотней» в проекте «Кто сегодня делает философию в России». Недостатком считаю, что не пригласили докладчика из регионов, особенно «восточнее» Нижнего Новгорода. Не говоря о том, чтобы взять да предложить выступить кому из ЕЭП (Белоруссии, Казахстана), поддерживая интеграцию философски. Это бы показало, что мы живем в процессе, а не спим на нем. По содержанию, хотите, верьте, хотите, нет, но пустых речей не произносилось, в целом доклады были, что называется, «добротными», интересными и произвели хорошее впечатление. Лично мне наиболее созвучно было выступление А.А. Федорова.
Расскажите о вашем личном участии на конгрессе.
— Я был одним из руководителей секции «Философская антропология» и выступал с докладом: «Человек умер, но не похоронен».
Также вел Круглый стол «Новые формы философствования в современной культуре».
Проблемную суть выступления можно сформулировать так: пришло время обсуждать перспективы человека в его постчеловеческой перспективе. Или, как нам жить в мире «по ту сторону человека».
Для начала, не торопиться к этому состоянию. Бороться за сохранение «традиционного» Homovitaesapiens. В таком качестве любой философ-гуманист, философ как таковой, вообще смотрящий дальше своего носа человек предстает консерватором. Даже реакционером. Если иначе, то это бездумный технарь, чье сознание уже похищено силами иного, работающий в перспективе на свое уничтожение. Появляется все больше людей, которые не хотят осознавать, что происходит. Обыватели, которые кроме потребления ни о чем не мыслят и мыслящие люди науки, старающиеся не думать о последствиях собственной деятельности. Это если они честные, а если нет, то корыстно лживые, соблазняющие потребителей ближайшим изобретением, скрывая знание того, к чему оно дальше приведет. Так называемые «грантоеды». Личность вытесняются акторами, агентами, «слабыми зомби», которым грозит перерастание в «сильных зомби», то есть в программируемых и управляемых извне будто бы людей. Вместо интеллигентов – интеллагенты. Провозглашенная постмодернизмом «смерть человека» реализуется на наших глазах. Я пытался убеждать себя и других, что человек, хотя умер, но не похоронен. За него надо бороться, ясно отдавая отчет, что происходит, и где мы находимся.
Вы же видите, как вместо культурных регуляторов, представлений о том, что хорошо, плохо, понятий греха, добра и зла общество приступило к «внешнему» регулированию отношений между людьми – технологиям наблюдения и контроля. Если нет всевидящего Бога и совести (мораль, вслед за религией, отделена от государства, потому оно «правовое»), надо ставить камеры наблюдения и проверять на детекторах лжи. На подходе «чтение мыслей», эмоции уже «считывают». Начали с аэропортов, цинично направляя на идущих аппараты, которые сканируют их мозг. Под предлогом терроризма, с нами можно делать все, что угодно. Или внедрение генно-модифицированных продуктов, особенно патологическое в странах, где магазины и так ломятся от перепроизводства. Под предлогом, что на Земле скоро будет много людей. Или пробные шары по клонированию человека. Под предлогом, что людей не хватает? Все по Оруэллу или как в фантастических американских фильмах, только на самом деле.
Казалось бы, подобные процессы должны вызывать бурю обсуждений, а либералы так вообще должны рвать на себе волосы и кататься по полу, но нет, они «заточены» против социокультурных регуляторов сво-боды, технические не видят. Потому что это передовой отряд носителей глобализма и «конца истории», ее замены всеобщей продажностью и технологиями, чего, разумеется, большинство из них не осознает. Это люди поверхности. «Общество знания» не любит знание. Предпочитают эвтаназию. Понимание теперь – удел консерваторов.
Мы живем в без(д)умно разумном мире, на этапе своей де(э)волюции.
Ну, пожалуй, и хватит, в принципе я разоблачил себя, свое мировоззрение. Некоторые поторопятся сказать, что оно похоже на эпатаж, на самом деле, это просто экологическое сознание, которое теперь применимо не только к природе, а ко всей культуре и самому челове-ку. Мы, кто люди, – в обороне, нужна идеология сопротивления, философия консервативного реализма, полионтизма, эстологии и коэволюции. Чтобы противостоять наступающей (на нас) эпохе трансмодерна, об особенностях которой у меня была возможность говорить уже на Круглом столе.
Как Вы в целом относитесь к «конференц/конгресс-философии»? Каков КПД участия в таких мероприятиях?
— Я догадываюсь о подоплеке этого вопроса. Есть мнение, что все «конгрессы» пустая трата времени. Что настоящая философия делается в одиночку, а некоторые авторитетные авторы вообще считают участие в подобных публичных мероприятиях недостойным для себя, «западло». Толпа, тусовка, засилье провинциал(ов)изма. К сожалению, этот скепсис перестает быть позицией снобов, становясь как бы общим хорошим тоном. Зря, надо бы радоваться таким возможностям, понимая, что без массовой физкультуры большого спорта не бывает. Люди всегда сами рубят сук, на котором сидят.
Да, мероприятие большое. Было подано 1996 заявок с тезисами. Интересна их география: в первой пятерке Москва – 463 участника, Нижний Новгород (хозяева) – 136, Санкт- Петербург – 118, Уфа (!?) – 70, Екатеринбург – 64. Много заявок с Украины (Киев – 26, Одесса – 12 и т.д. ), Ташкент – 17, Алма-Ата – 14. Это может быть фантомные боли и радости единого советского пространства. Но есть также тексты (стихийно пришли) из Бразилии, Германии, Индии, Канады, Из-раиля и др., что говорит о потребности в живом общении. Можно ли в таком случае надеяться на «тихую, углубленную работу»?
И не надо, бесполезно. Философию, как и даже науку нельзя сводить к кабинетному исследованию. Они, кроме прочего, социальное явление, институты. Общение имеет собственную ценность. Оно вдохновляет, заряжает эмоциональной энергией, люди на самом деле хотят себя показать и других посмотреть. Это жизнь некоторой корпорации, ее дух, атмосфера, участники которой посвятили себя единому делу, и почувствовать друг друга, соотнестись друг с другом непосредственно, делая иногда невидимый колледж видимым – хорошо! В университетах, как известно, учатся не только в аудиториях, но и в коридорах, общежитиях, что нередко более важно. Во всяком случае, не повредит последующему кабинетно-компьютерному существованию или «функционированию». Нельзя отрицать и того, что в докладах могут высказываться и высказывались оригинальные, неожиданные идеи. Послушать напрямую известных по книгам авторов, специалистов в своей сфере – почему нет? КПД легко считать у паровоза, а у людей – мы не знаем, что нам будет лучше.
Что Вы можете сказать о роли Российского философского общества (РФО) в подготовке к конгрессу, а также об организации в целом философской жизни в стране?
— Роль философского общества как организации оцениваю высоко. Что еще надо: издается Вестник РФО, живое, коллективное лицо нашей философии, регулярно проводятся конгрессы, были «Фило-софский пароход» по Средиземному морю, «Философский поезд» по транссибирской магистрали, почти во всех отделениях проходят ежегодные Дни философии, с наиболее известными в Санкт-Петербурге и т.д. Это время мы, пожалуй, будем вспоминать как золотой век нашей философии. Дальше будет хуже, с точки зрения отношения к ней в обществе. Технократия не заинтересована в ее развитии, не технологическое мышление ей претит. И по мере превращения общества в Технос всякое лишнее «умствование», критику и мудрость будут подавлять. Сначала изгонят из вузов, оставив социальной забавой для чудаков, потом она тихо умрет. Или сама философия окончательно переродится в «нефилософию», во что-то псевдонаучное, формализованное. В «гуманитарные технологии». Вместо гуманизма. Это как технологии любви, когда любви нет. Введение тестирования уже акт агрессии против рассуждающего и смыслового мышления. Какая мудрость в кем-то заготовленной однозначности? Студенты перестают разговаривать, считывают скаченное, а «для души» идут в эзотерику. Впрочем, после «смерти человека» бояться уже нечего, тем более распада какой-то философской организации. А пока надо отдать должное ее Президиуму, особенно вице-президенту А.Н. Чумакову и секретарю А.Д. Королеву. Ядро Президиума вновь переизбрали в том же составе во главе с Президентом РФО академиком В.С. Степиным. Как бы они, правда, не устали, признаки такой опасности есть, но причин менять не было. Конкуренты о себе не заявили. Посмотрим, как осуществится (ли) менеджерский принцип Ивана Грозного, что если «людишек не перебирать», они перестают работать.
Как Вы предполагаете, какие «философские велосипеды» были изобретены на конгрессе?
— На вашу почти не скрываемую иронию в отношении новаци-онной ценности конгресса я, в конце концов, могу ответить – да пусть. Даже если «велосипеды» и в основном повторялось когда-то сказанное. Каждый из нас «велосипед», мы живем, не обращая внимания, что рядом с нами или до нас кто-то был умнее, успешнее, более знаменит. Так и любое поколение. Все умные мысли уже передуманы, дело, однако в том, что их всегда надо передумывать заново – говорил Гете. Великие идеи слишком важны, чтобы быть новыми. Бросьте эти предрассудки насчет прогресса. Он превратился в транс-гресс, т.е. переступает через человека. Мы деградируем. Не видеть этого могут только слепые. Каковыми и является подавляющая часть человечества, которое как стадо леммингов устремилось в океан отрицающих его достижений. Превратным образом это отражается в непрерывном назначении и перенесении времени конца света. Но в отличие от этих полярных мышей, 3-5 процентов людей понимает или должно понимать, что происходит, спасая тем самым честь человека как сознающей формы бытия. Место философов в этой группе. Да еще с надеждой, что можно что-то сделать или само «сделается». Основная проблема человечества сейчас: как защититься от новаций, не превращая их в инновации, ибо все нужное для здоровой, нормальной жизни уже изобретено. Наука и техника стали работать на пресыщение и развращение человека, делая его лишним, паразитом. Если бы человечество было «в своем уме», то девиз его выживания должен бы быть: «Не торопиться». Та самая устойчивость, т.е. сохранение того, что развивается, а не извращение этой идеи до стремления к все более быстрому и бессмысленному развитию. Мысли не остановишь, но пусть они будут искусством для искусства. Можно проводить соревнования и конкурсы интересных проектов, выставки «возможного», как в архитектуре, например…
В любом случае надо бороться за самосохранение, стремясь не вперед, а вверх.
Беседовал Нилогов А.С., к.ф.н. (Москва)