А. Невзоров о гимне, памятнике Жириновскому, прямой линии…

(Эхо Москвы, Персонально ваш, 13 АПРЕЛЯ 2016)
А. Невзоров― … группа каких-то юных негодяев взяла и подделала государственный гимн. Более того, ухитрилась этот гимн куда-то спроецировать на стенку. И вся страна стала свидетелем этого дела. На самом деле хулиганство и хулиганство, хотя текст там красивый. Но я вам скажу, дорогой мой, тут можно скорее сделать такую реминисценцию в сторону исторической науки. Вот если мы представим себе дебаты лет через сто о том, какой же гимн был на самом деле подлинным, то, используя всю методологию истории, используя критику источников, мы будем вынуждены признать, что, скорее всего… то есть, не мы, вот через сто лет будущие историки…
А. Веснин― То есть, слова «безумная наша держава» будут лучше отражать, чем «великая наша держава» — это там замена такая.
А. Невзоров― Да. Вот если они будут сравнивать тексты гимна с теми документами эпохи, которые у них окажутся в руках, они, вероятно, придут к выводу, что михалковский текст – это грубая подделка, которая когда-то была запущена хулиганами, для того чтобы поиздеваться над реальной ситуацией, и грубой сатирой, а на самом деле подлинным текстом является тот самый текст гимна. Поверьте, через сто лет кто-нибудь отхватит, ну, как минимум докторскую на этом доказательстве.
А. Нарышкин― Коллеги, мы сейчас должны прерваться, потому что в эфире «Эха Москвы» будут новости и реклама, а через пять минут вернемся. Сегодня в программе «Персонально ваш» публицист Александр Невзоров.
А. Соломин: 15―35, в эфире радиостанции «Эхо Москвы». Алексей Соломин, Алексей Нарышкин, здесь, в столице. В культурной столице Арсений Веснин, наш коллега с «Эха Петербурга»…
А. Веснин― Еще раз здравствуйте.
А. Соломин― И Александр Невзоров, публицист.
А. Невзоров― Да, уже здоровались.
А. Соломин― Александр Глебович, я хотел, может быть, про гимн завершить тему вот каким вопросом. Ведь и гимн, и космос, и многие другие вещи, о которых нам рассказывают по телевизору – я знаю, вы его не смотрите – это то, что удачным образом определили единым термином – это духовные скрепы. Вот без этих духовных скреп понять, каким образом объединить сто сорок миллионов человек со своими тараканами в голове – а это уже сотни миллионов тараканов в нашей стране – не очень понятно. Вот у вас есть какой-то ответ на вопрос: если не скрепы, то что, что объединит сто сорок миллионов россиян?
А. Невзоров― Ну, понимаете, вы же говорите не про россиян, вы говорите про несколько квадриллионов тараканов. Что объединяет тараканов, мы, к сожалению, очень хорошо знаем, потому что существуют научные исследования по данному поводу. Я совершенно, категорически не хочу никаким образом проводить никаких аналогий, но недавние исследования в Орегонском университете показали, что тараканы начинают чувствовать какую-то необыкновенную общность, начинают действовать сообща только тогда, когда непосредственно запах фекалий их же собственных превышает определенную концентрацию больше, чем в 6-7 процентов. Вот тогда тараканы действительно могут ходить строем.
Я не думаю, что вы всерьез спрашиваете меня о том, как сто сорок миллионов человек заставить ходить строем. Пусть они все остаются со своими разными разноцветными тараканами, со своими представлениями, не связанные какой бы то ни было единой целью, кроме цели собственной выгоды и собственного благополучия. И вообще от ваших слов, друг мой, попахивает идеологией. Я понимаю, что это очень соблазнительная вещь, но, как вы знаете, всегда любая идеология отвратительна тем, что у нее находятся жгучие противники, и вот тогда начинают полыхать костры, и тогда кто-то начинает корчиться в подвалах в лужах крови. Идеология – хорошая штука, но, надеюсь, человечество уже никогда не вернется к тому, что в столь больших странах она когда-нибудь вообще станет возможной единой для всех. Только личное благо и личная свобода.
А. Нарышкин― Я хотел перейти – мы же про гимн говорили. Вот гимн совсем недавно звучал, тот, старый гимн («Боже, царя храни»), звучал на открытии памятника Жириновскому. У него скоро юбилей. Сколько? В общем, много лет ему будет. Памятник Зураб Церетели создал, и там Жириновский, вот в этом образе он довольно такой… не знаю, памятник, на мой взгляд, скучный, стоит в пиджаке такой, руку правую…
А. Невзоров― Я бы скорее все-таки это…
А. Нарышкин― Вот, вот какой должен был бы быть памятник, по-вашему? Вообще заслужил ли Владимир Вольфович?
А. Невзоров― Я считаю, что получилось очень хорошо. Единственное, что, конечно, это плагиат с Дюкенуа. Был такой автор, скульптор, который еще в XVII веке поставил первую скульптуру такого типа. Ведь то, что мы видим в виде памятника Жириновскому – это очередная вариация на тему «писающий мальчик». Но в данном случае мальчик делает, вероятно, это, не расстегивая, не снимая брюк. Судя по выражению лица, испытывая от этого какое-то особое непередаваемое, практически государственное удовольствие.
А. Соломин― Обычно это делают от страха.
А. Невзоров― Да. То есть, вот у нас есть теперь свой писающий мальчик, тайнописающий, политическая тайнопись России. Но мне очень жалко бедных элдэпээровцев, потому что их придется теперь регулярно направлять в дозоры маршировать вокруг памятника, потому что, каким надругательствам его буду подвергать остроумные москвичи, сейчас даже страшно себе представить. Но вот так стоящий где-то в переулочке тайнописец Жириновский, он, конечно, будет украшен, ну, всеми плодами народного юмора и не только юмора.
А. Веснин― Зачем элдэпээровцев направлять? У нас теперь Национальная гвардия есть, в общем-то, которая должна тоже защищать порядок и все устои.
А. Невзоров― Я не думаю, что памятник Жириновскому имеет какое-нибудь отношение к порядку вообще. Я думаю, что это как раз то, над чем мы через уже 5 лет будем стыдливо смеяться.
А. Нарышкин― Жириновский нужен российской политике?
А. Невзоров― Так, а вы знаете, на самом деле, что Жириновский, что Мизулина, что Милонов, что Рогозин, что все остальные вот эти босховские персонажи, которые, ну, их место только исключительно на известных картинах Иеронима Босха, и нигде больше. Ведь все их инициативы, они в лучшем случае являются просто вредительством. Это только в лучшем случае. Во всех остальных случаях это просто маразм.
При том, что, действительно, ведь очень много и талантливых, и сильных, и разумных людей в Российской Федерации, и действительно, какие-то вещи, за которые русские берутся, они умеют делать поразительно. Тот же самый Гагарин, о котором мы уже сегодня говорили, и которого я отказался препарировать своим этим ланцетом холодной объективности, ведь он действительно проявил то мужество, на которое никогда бы не пошел ни один американец. Когда человеку сообщают, что 17% вероятности того, что он вернется живым…
А. Веснин― А мужество национальностью, что ли, определяется?
А. Невзоров― Нет, мужество определяется не национальностью, а режимом, воспитанием и особенностью. Я вообще не верю ни в какие национальности, для меня это пустое слово – национальность.
А. Веснин― То есть, все-таки такой тоталитаризм жесткий, он дает какие-то свои результаты положительные?
А. Невзоров― Нет, у Гагарина, как мы знаем, была возможность вывернуться.
А. Веснин― Ну, я имею в виду общее такое, вокруг состояние, вы говорите.
А. Невзоров― Да, если мы рассматриваем этот полет как нечто необходимое для истории космоса, а не просто вот героическое, но совершенно лишнее, то, вероятно, да.
А. Веснин― Мы все время говорим об истории, вот еще одна новость была не так давно: FLibusta – не знаю, может быть, слышали – это крупнейшая онлайн библиотека, где собраны все книги, и их можно просто скачать к себе на компьютер.
А. Невзоров― Flibusta – мне очень нравится название. Я понимаю, что это имеются в виду коллеги, то есть, какие-то пираты и флибустьеры. Я всегда за них.
А. Веснин― Их заблокировали.
А. Невзоров― Ну, я надеюсь, что они разблокируются.
А. Веснин― Да, естественно, они нашли способ, как с этим справиться.
А. Невзоров― Да, кто ж сомневается.
А. Веснин― Почему вообще вот так вот борются у нас? Все знают, что – ну, Rutracker заблокировали, где фильмы можно было качать. Rutracker сам разблокировался, все знают, как оттуда скачивать. Здесь будет та же история. Зачем тогда такая борьба – блокировать то, что невозможно?
А. Невзоров― Сейчас объясню. Здесь такая же история, как с попами.
А. Веснин― До попов мы сейчас дойдем.
А. Невзоров― Не-не, Арсений, дорогой, вот я же не то что главный поповед страны, мы сейчас просто очень вкратце коснемся и того, как бесчинствуют, как глупо бесчинствуют попы, оцепляя людьми в рясах местечко для посадки своего вертолета, как подставляются попы, избивая крестами каких-то автолюбителей, как подставляются попы в очередной раз в том же самом Липецком районе, изнасиловавши девушку. Я вам скажу, в чем секрет. Ведь среди смертных грехов тупости нету, и они, естественно, этим пользуются и пользуются этим на всю катушку.
И вот такая же примерно история и с тем, о чем вы спрашиваете. Вы все время пытаетесь судить с какой-то интеллектуальной колокольни, вы все время вздрагиваете, когда не видите у власти, у представителей власти какого-то разумного начала. Но вы не ищите его там! Это все равно, что пытаться собирать ананасы в Антарктике.
А. Веснин― Александр, у меня тогда еще вопрос. Вы сказали, что вы за флибустьеров.
А. Невзоров― Да.
А. Веснин― То есть, за пиратов. А вы сами, например – просто много сейчас обсуждают не только ваше пальто в интернете красное, обсуждают и сами лекции вот эти в «Эрарте», которые вы там ведете «Искусство оскорблять» — их же тоже не найти в интернете.
А. Невзоров― Какая вы язвочка-то однако! Вот такой вот милый-милый Арсений, и такая жуткая язва! Да, действительно, мы лекции не выкладываем. При том, что если я говорю об «Эрарте», я говорю совершенно бескорыстно, это не является рекламной акцией – все билеты туда проданы, их не достать, но это, скажем так, невыкладывание происходит по договоренности с «Эрартой», которая хочет быть собственником, насколько я понимаю, всего этого, и показывать это в своем музейном пространстве.
А то, что они сделали – чудо, и то, что они на пустом месте создали уникальный музей – это не «джинса», милый мой, я ничем им не обязан, а это, безусловно, и помогать им надо, и ходить к ним надо. Я вот у них видел офигенную выставку концептов обуви. Вот, невероятно! Они, правда, хотя ее закрывать, надо им это не позволить.
Давай перейдем к следующим темам.
А. Веснин― Я думаю, что мы можем, наконец-то, если московские коллеги будут согласны, к попам все-таки перейти.
А. Нарышкин― Слушай, Арсений, у меня есть вопрос для Александра Глебовича с сайта. Наш слушатель Стефнич511 спрашивает, как бы суммируя все эти последние истории, в том числе, где отлученный уже от церкви священник бьет крестом водителя, какого-то оппонента по дорожной аварии. Спрашивает наш слушатель: «Почему до сих пор в РПЦ нет силовых структур для борьбы с мошенниками в рясах, расстригами и прочими, и управления собственной безопасности для выявления всяческих детолюбов, нарушителей ПДД, алкоголиков и тому подобного?»
А. Невзоров― Что касается того, что избиватель крестом несчастного автолюбителя уже давно вышел за штат – вы должны были бы к этим фокусам уже привыкнуть. Это каждый спецназовец, каждый грушник, каждый артиллерист, пойманный на месте преступления, выясняется, что его там не было, и он вообще давно не служит в российской армии. Вот примерно, я подозреваю, такая же история с этим попом, потому что все канцеляристские дела, они находятся полностью в ведении попов, там своя рука владыка. К тому же, апостольское благословение, благодать, которая переходит, согласно учению Православной Церкви, от епископов к тем, кого они рукополагают, это вещь несмываемая и неотменяемая, она остается. Следовательно, в каких бы сложных отношениях этот поп ни находился со своей епархией, это все равно поп, и по-другому воспринимать мы его не можем и не должны. А уж где он получает зарплату и где он там дышит на свои медяки, так это его проблемы.
Что касается силовых структур, то такие попытки были. В свое время этим благополучно занимался Комитет государственной безопасности, поскольку вся церковная жизнь происходила в его маленьком парничке. Он руководил всеми процессами и мог всегда предотвращать наиболее глупые, наиболее одиозные выходки и церковных иерархов, и низового священства. Потому что, в какой бы тесной связке ни находились попы с комитетчиками, как мы знаем, периодически попы пытались с этих поводков срываться и начинали гулять сами по себе. Но тогда происходили какие-нибудь странные случаи типа того, что произошло с митрополитом Никодимом (Ротовым) в Риме в Ватикане, когда он вдруг взял и внезапно умер без декларации о своих намерениях предварительных.
Я подозреваю, что они уже не успеют создать свои силовые структуры, это все-таки не на пару, даже не на пять лет серьезное занятие. Я подозреваю, что интерес к церкви, а, соответственно, и возможности церкви, административные возможности будут утрачены гораздо раньше.
А. Веснин― Почему?
А. Невзоров― Ну, просто потому, что видна их неэффективность. Их неэффективность многократно уже была доказана и в украинском вопросе, когда Гундяев клялся и вот рвал тельник на себе клочьями, что приползет вся Украина и склонится, потому что центр духовной власти находится в Москве. Нифига – не приползла, не склонилась, а, более того, уходит во все более и более отчетливый отрыв от гундяевской церковной машины. Мы видим их обещание скрепить нацию, которое тоже ничем не закончилось, и мы видим дикую криминализованность попов, потому что, что ни день, то, действительно, то педофилия, то изнасилование, то… – эти на самом деле попы убили людей на дорогах гораздо больше, чем турецкие летчики-то, да? Однако с Турцией отношения сильно попорчены, а с РПЦ еще не так. Но я думаю, что все впереди.
А. Соломин― Александр Невзоров в эфире «Эха Москвы». Позвольте перейду к другой теме. Мы вас представляем как публициста, но все-таки к миру журналистики вы отношение имели весьма серьезное. Вот на той неделе пришла такая инициатива Владимиру Путину в голову, насколько я понимаю, или посоветовали, об отчете журналистам о доходах. Вот на ваш взгляд, почему она возникла именно сейчас, и что за этим стоит?
А. Нарышкин― Да какая разница, почему она возникла? Давайте лучше объясню всем тем журналистам, которым предстоит пострадать от этой идиотской инициативы, объясню как делать. Во-первых, когда у вас есть малейшая возможность поиздеваться над властью, эту возможность никогда не надо упускать. Пишите декларацию об имуществе, вписывайте в нее пирамиды Хеопса, Лувр, вписывайте все, что сможете увидеть, любые адреса в Барвихе, на Рублевском шоссе.
А. Соломин― Московский Кремль.
А. Невзоров― Да. Приписывайте себе невероятные счета в швейцарских и во всех остальных банках…
А. Соломин― В Панаме, естественно.
А. Невзоров― И в Панаме. Издевайтесь, ведь это же кому-то придется проверять, это кому-то придется потеть, опровергать и чтобы каждая новая журналистская декларация об имуществе повергала бы всю эту чиновную нечисть в трепет. Потому что я, хотя и на самом деле я тоже журналист, и публицист – это всего-навсего звездочка на погонах журналиста, а совсем не что-то, что может существовать в отрыве от этой профессии, отнюдь. И я еще помню те времена, когда абсолютно нормальной реакции чиновника на появление журналиста была лужа под столом. И эти времена рано или поздно, поверьте, вернутся. А что касается необходимости декларировать имущество – декларируйте и вписывайте пирамиды в обязательном порядке.
А. Веснин― Все-таки зачем это нужно власти, если это будет принято?
А. Невзоров― Зачем это нужно, понятно – они хотят получить иллюзорный контроль и над этой частью общества тоже. Отчасти это справедливо, конечно. Но это… вы знаете, вот кто о чем, а вшивый о бане. Они полагают, что точно так же, как у них много наворовано и запрятано, вот точно так же должно быть много наворовано и запрятано у всех остальных. И как их держат за шкирку благодаря тому, что у них много наворовано и запрятано, и они смогут держать. Они не понимают, что в основном самые опасные журналисты – это как раз те, у которых еще ничего нет, которым абсолютно нечего, кроме пирамиды Хеопса и кусочка Лувра декларировать.
А. Нарышкин― У нас остается полторы минуты, и последний, наверное, вопрос. Завтра Владимир Путин, как всегда, будет участвовать в прямой линии, по-моему, это в четырнадцатый раз уже его традиционный формат. Мы чего ждем? Может быть, у вас у самого есть вопросы, или вы воспользовались каким-то видеосервисом, отправили собственное обращение гаранту?
А. Невзоров― А это так и называется – Путин, прямая линия, да?
А. Нарышкин― Прямая линия, да.
А. Соломин― Прямая линия президента.
А. Невзоров― Вот черт, хорошо, что нас не слышат реаниматологи, потому что они в эти слова вкладывают совершенно другой смысл.
А. Соломин― Объясните, пожалуйста.
А. Невзоров― Не знаю даже, почему.
А. Веснин― Я так понимаю, что у вас вопросов нет к Владимиру Путину?
А. Невзоров― Ну, какие вопросы могут быть к прямой линии?
А. Нарышкин― Ну, во-первых, по комментариям Невзорова понятно, что никогда не смотрел даже, Александр Глебович, ну, зрелищное мероприятие.
А. Невзоров― Пару раз я смотрел. Мне очень нравится, как себя ведет Владимир Владимирович, это изумительный ритуал, абсолютно бессмысленный, и весь настоянный на старинном высказывании – помните, когда было отменено крепостное право, кто-то из русских вольнодумцев, прочтя манифест об освобождении крестьян, сказал: они ни слова не поймут, а мы ни слову не поверим. И вот примерно под таким же эпиграфом могла бы проходить то, что вы называете – я даже не решаюсь повторить этих страшных слов – прямая линия президента.
А. Соломин― Александр Невзоров, известный публицист, не самый главный поповед, но один из самых ярких, безусловно, из питерской студии радиостанции «Эхо Москвы». С ним Арсений Веснин. Здесь в Москве Алексей Нарышкин и Алексей Соломин. Программа «Персонально ваш» заканчивается. Спасибо вам большое!
А. Веснин― Счастливо!
А. Невзоров― Счастливо вам, ребята!