Л.Г. Антипенко Космологическое значение русской идеи

В середине XX столетия в рамках квантовой теории физики был установлен фундаментальный, ещё не до конца осознанный научным сообществом, факт мгновенного взаимовлияния событий в мире. В теоретическом плане этот факт раскрывается в известной теореме Белла, которая нашла многократное экспериментальное подтверждение. Описывая физические следствия данной теоремы, известный американский физиолог Ник Герберт указывает, что хотя мировые явления кажутся строго локальными, лежащая в их основе реальность выходит за рамки светового конуса специальной теории относительности, что позволяет судить о наличии между ними сверхпричинной связи. Эта глубинная мировая связь, пишет он, «поддерживается невидимой квантовой связью, вездесущее влияние которой не подвержено уменьшению и сказывается мгновенно» [1; 249−250]. Не вдаваясь пока в конкретное содержание теоремы Белла, отметим главное, что важно для раскрытия обозначенной здесь темы. Наличие мгновенной связи между всеми явлениями Вселенной сводит их к единству в отношении времени. (Механизм согласования хода часов в разных точках Вселенной наглядно описан Л.А Шелепиным [2]). А наличие такого единства позволяет поставить вопрос о соотношении исторической судьбы земного человечества с характером временной эволюции Вселенной. В связи с этим напрашивается предположение о том, что две судьбы − судьба Земного человечества и космологическая судьба нашей Вселенной − необходимо связаны между собой.

Однако Земное человечество далеко не едино по своей структуре. В него входят разные цивилизации, в том числе и цивилизации с противоположными векторами своего исторического развития. Поэтому в судьбоносном вопросе соотнесения их со всей Вселенной, в вопросе сравнительного анализа путей развития Горнего и Дольнего (Небесного и Земного) приходится делать среди них соответствующий выбор. В качестве критерия такого выбора выступают нормы нравственности. Мы уже отмечали, что сквозь призму нравственного разума человеку приоткрывается в закономерностях мироздания многое из того, что недоступно ему с позиции лишь сугубо научного, или чистого (по Канту), разума [13]. Согласно данному критерию мы останавливаем свой выбор на русской цивилизации, учитывая её наиболее существенные черты, или особенности, которые находят отражение в русской идее. Как будет видно из дальнейшего изложения, русская идея имеет космологическое значение, что свидетельствует о вселенской масштабности русской цивилизации и о связи её исторической судьбы с космологической судьбой Вселенной.

По крайней мере, три перечисленные ниже черты составляют содержание русской идеи в современной её формулировке.

Первая черта − русский космизм, космическое родоверие.

Вторая черта − установка на борьбу с энтропийным хаосом в окружающей природной и социальной среде.

Третья − установка на эквивалентный обмен с Природой.

Русский космизм, космическое родоверие называют ещё для большей точности антропокосмизмом [3]. Суть его выражается в виде принципа единства микрокосма и макрокосма. Различными путями, писал по этому поводу П.А. Флоренский, мысль приходит всё к одному и тому же (древнему) признанию: идеального сродства мира и человека, их взаимо-обусловленности, их пронизанности друг другом, их существенной связанности между собой [4; 440]. Человек − малый мир, микрокосм, а окружающий его космический универсум − большой мир, макрокосм. Признание идеального сродства человека и макрокосма, человеческой личности и Вселенной, приводит к выводу, что Вселенная как целое есть система, которая сочетает в себе два начала: начало физическое и начало нравственное, ибо человеческую личность нельзя помыслить вне нравственных норм поведения. И в рамках русской цивилизации был поставлен вопрос о том, в какой субординации находятся эти начала. Это − вопрос, прежде всего, о статусе смерти. С точки зрения первого начала смертность человека является физической неизбежностью, т.е. относится к явлениям, которые подпадают под категорию всеобщего и необходимого. А с точки зрения второго начала смертность представляет собой нравственное зло, которое требуется преодолеть.

Всё это нашло отражение в «Философии общего дела» Н.Ф. Фёдорова (1829−1903). Позицию, которую отстаивал Фёдоров в общем деле, заключается в том, что не физические закономерности заставляют людей смиряться с неизбежностью смерти, а нечто иное. К этому иному относится религиозный догмат первородного греха, оправдывающий наличие смерти и превращающий её в религиозный культ, который, в свою очередь, деформирует историческое сознание людей. Как указывал Н.А. Сетницкий, автор «Философии общего дела» проверял в таком ракурсе все построения христианской религии и называл её «мёртвой религией» из-за отработанного в ней искусства скрывать смерть [5;686]. Отсюда твёрдое убеждение Фёдорова в том, что путь к преодолению смертоносной силы природы откроется тогда, когда мы избавимся от этой мертвящей, ложной религиозной установки. Её место в сознании людей должна занять установка на приоритет нравственного над физическим, нравственных принципов, непримиримых с фатализмом смерти, над физической или, точнее будет сказать, квазифизической доктриной о неизбежности тепловой смерти вселенной.

«Философия общего дела» пока не получила всеобщего признания со стороны современного научного сообщества. Причина этого обстоятельства кроется в негативной оценке разработанного Фёдоровым проекта воскрешения мёртвых. Как отмечал Сетницкий, в этом проекте идея бессмертия доведена до каких-то крайних, потрясающих человеческое воображение пределов (Pro et contra, c.676). Мы же со своей стороны должны заметить, что до сих пор, к сожалению, не было сделано удовлетворительных, в научном плане, попыток выйти в запредельное этих фёдоровских пределов. В то же время современная наука − астрофизика, космология − позволяют это сделать, т.е. заглянуть в это самое запредельное, заглянуть в то, что в религии называется «потусторонним миром», а затем указать научно обоснованный выход из него. Речь идёт о концепции чёрных дыр и соответствующих им белых дыр, подлинная сущность которых раскрывается в рамках русского проекта овладения временем, над которым работали С.А. Подолинский, В.Н. Муравьёв, Н.В. Устрялов, П.А. Флоренский, П.С. Боранецкий.

Что касается второй черты русской цивилизации, то в ней принцип единства микрокосма и макрокосма раскрывается в термодинамическом аспекте − в аспекте второго закона термодинамики. Термодинамический подход к изучению социальных процессов впервые применил К.Н. Леонтьев (1831−1891). Вводя в описание социальных явлений язык физической термодинамики, Леонтьев просто и наглядно разъяснял свои идеи, разъяснял так, чтобы они были доступны не только узким специалистам. Он сравнивал общественный организм с организмом отдельного человека и указывал, что для существования и успешного развития того и другого недостаточно снабжения их тепловой энергией. Нужен ещё один фактор, который препятствовал бы энтропизации, т.е. бесполезному рассеянию, деградации привлекаемой к делу энергии. «Теплота, – писал он, – необходима для организма, но ни единственным материалом, ни единственной зиждущею силой для организма она быть не может.

Нужны твёрдые, извне стеснённые формы, по которым эта теплота может разливаться <...>.

Так говорит реальный опыт веков, т.е. почти наука, вековой эмпиризм, не нашедший себе ещё математически рационального объяснения, но и без него трезвому уму весьма ясный» [6;320].

Леонтьев имеет в виду тепловую энергию, которая обладает тенденцией растекаться, рассеиваться, т.е. обесцениваться и деградировать, если ей не противостоит противоположная тенденция, заключающаяся в аккумуляции энергии и направлении её на полезную, созидательную работу. Надо достигнуть понимания того, утверждал Леонтьев, что для предохранения государства от опасности социальной дезорганизации (тепловой деградации), оно должно опираться на духовную дисциплину, которую он, применительно Государству российскому, отождествлял с дисциплиной Православной церкви, правда, при одном непременном условии. По глубокому убеждению Леонтьева Церковь сможет выполнить возложенную на неё миссию лишь при условии привнесения духовного света в само церковное учение. Чтобы избежать умственного умопомрачения при чтении Библии, он настоятельно советовал руководствоваться святоотеческой литературой, да и в ней делать, чтобы не запутаться, сознательный выбор в пользу эллинистических установок в христианстве, отметая в сторону сомнительную Ветхозаветную мораль.

Руководствуясь опять же принципом единств микрокосма и макрокосма, П.А. Флоренский понятию культуры придавал вселенский масштаб; культура земного человечества предстаёт у него как некоторая часть, компонента вселенской культуры. Своё мировоззренческое кредо он выразил в следующих суждениях:

Основным законом мира Ф/лоренский/ считает второй принцип термодинамики − закон энтропии, взятый расширительно, как закон Хаоса во всех областях мироздания. Миру противостоит Логос − начало эктропии. Культура есть сознательная борьба с мировым уравниванием: культура состоит в изоляции, как задержке уравнительного процесса вселенной, и в повышении разности потенциалов во всех областях, как условии жизни, в противоположность равенству − смерти [7;39].

Термины мир и вселенная в этих высказываниях не эквивалентны. Вселенная охвачена Хаосом и Логосом. А из выражения «миру противостоит Логос», следует, что под миром надо понимать чувствопостигаемый аспект вселенной, в котором явно выступает на передний план второй принцип термодинамики, понимаемый расширительно, т.е. как закон Хаоса. Кроме того, надо ещё иметь в виду, что автор говорит здесь о культуре в том смысле, в котором она противостоит антикультуре. Люди, согласующие свою деятельность с Логосом, творят культуру, те же, кто подчиняют свою деятельность Хаосу, находятся на стороне антикультуры. Западная цивилизация в целом пошла, согласно убеждению Флоренского, по пути антикультуры.

В том же плане В.И. Вернадский показывал и доказывал, что Земная биосфера, как часть космоса, обладает культурным творческим потенциалом; жизнь, сопровождаемая необратимыми процессами в биосфере, писал он, увеличивает, а не уменьшает с ходом времени свободную энергию, т.е. уменьшает энтропийный хаос [8; 487].

Наконец, установку на эквивалентный обмен с Природой (третья фундаментальная черта русской цивилизации) в несколько упрощённом виде можно сформулировать так: возьми от Природы столько, сколько ты можешь дать ей взамен.

Идея эквивалентного обмена с Природой есть величайшее, оригинальное достижение русской цивилизации. В современных условиях глобального экологического кризиса она может и должна стать основным руководством в деле предотвращения его фатальных последствий. На сегодняшний день нет недостатка в предупреждениях об опасности разрушения окружающей нас природной среды, служащей источником жизни людей. Существует и понимание того, что современная экологическая обстановка находится на грани всепланетной катастрофы. Все такого рода вопросы входят в компетенцию вновь формируемой научной дисциплины, называемой глобальной экологией. Трудность, однако, состоит в том, что до сих пор в глобальной экологии не выделены те фундаментальные принципы, которые были бы положены в её основание и вместе с тем удовлетворяли научным критериям. А такие принципы сформулированы в удовлетворительном, с научной точки зрения, виде более ста лет тому назад.

В последние годы о них напомнил Петер Козловски [9].

В своей книге «Принципы этической экономии» он отмечает, что вопрос о необходимости существования обмена в сфере экономической и культурной жизни людей решается просто: обмениваясь с другими, мы выигрываем время, потому что отпадает необходимость всё делать самим. Однако идея обмена должна охватить собою по справедливости и сферу взаимоотношений человека и природы. В обмене с живой и неживой природой мы, по его словам, приобретаем жизнь, поскольку её невозможно воспроизводить в технике. «Жизнь, – пишет Козловски, – происходит в природе как побеждающий и требующий затрат энергии процесс. Обмен беспорядка на порядок позволяет выиграть время для того, чтобы защитить жизнь от постоянного распада и постоянного саморазрушения в связи с возрастающей энтропией, мировым беспорядком. < … >. Только путём обмена с природной и социальной средой живой организм может сохранить себя на более высоком уровне упорядоченности и на уровне меньшей энтропии» [7; 308].

Соображения, высказанные в общей форме П. Козловски, были детально проработаны во второй половине XIX века С.А. Подолинским (1850-1891). Подолинский оставался долгое время непонятым, потому что его этико-экологическая экономия намного опережала уровень тех экономических представлений, которые царили в его время (К. Маркс и пр. буржуазные экономисты),

Подолинский начал разработку своей концепции с того, что проделал критический анализ так называемой классической политэкономии. Известно, что её центральным ядром выступает трудовая теория стоимости. Представители классической политэкономии – Адам Смит и др. – утверждали, что источником богатства народов, т.е. всей накапливаемой стоимости полезных вещей, служит человеческий труд. По количеству затрачиваемого труда можно было, как они полагали, судить и о величине потребляемой стоимости, так что труд приобретал статус той единой «субстанции», размер которой отождествлялся с величиной стоимости.

Не отвергая полностью значения теории трудовых затрат людей при установлении стоимости, Подолинский подверг сомнению её исходные положения. Он заметил, что всякий труд представляет собой работу, связанную с превращениями энергии. Труд, полагал Подолинский, совершается во многих природных процессах и без участия человека. Нельзя не видеть того, что такие процессы тоже являются источниками стоимости. Наиболее яркий пример – работа растений, позволяющая накапливать в них, посредством зелёных листьев, солнечную энергию [10;30].

Сергей Андреевич Подолинский, не остановился, однако, на этом, в общем-то бесспорном, факте. Он пришёл к выводу, что энергетическое содержание труда должно быть специфицировано так,чтобы оно могло стать как раз выражением стоимостной «субстанции». В связи с этим автор констатировал, что труд, как и всякая другая физическая работа, реализуемая при наличии энергетических потенциалов (например, при разности температурных или электрических потенциалов), может быть двояким. Хороший, производительный труд есть такой труд, при котором происходит превращение низших видов энергии в высшие. А высшими называются те виды энергии, кои с большей отдачей могут быть использованы на последующих этапах выполнения тех или иных работ. Труд в собственном смысле этого слова как труд, идущий на пользу всему человечеству, должен быть, по Подолинскому, трудом производительным.

Из дальнейших рассуждений автора этико-экологической экономии выясняется, что труд, идущий на пользу всему человечеству, может быть таковым только при условии, что он идёт на пользу и земной природе. «Труд,– писал Подолинский, – есть понятие вполне положительное, заключающееся всегда в потреблении механической или психической работы, имеющей непременным результатом увеличение превратимой энергии или сохранение от рассеяния такой энергии, которая при своём потреблении будет иметь последствием увеличение запаса энергии» [10;37]. В другом месте он прямо указывал, что человеческий труд должен быть организован таким образом, чтобы он имел результатом увеличение превратимой энергии на земной поверхности [10;35].

Чтобы сделать более доступной для понимания концепцию Подолинского, уточним несколько её основные положения, используя более современную научную терминологию. Отметим, что термодинамические процессы, идущие в направлении, противоположном рассеянию энергии, и ведущие, следовательно, к повышению её ценности как пригодности для совершения работы, подразделяются на два вида. Назовём для определённости первый из них концентрацией энергии, второй – аккумуляцией. Примером концентрации энергии служит процесс накопления теплоты, необходимой для работы, скажем, паровой машины. Примером аккумуляции энергии является процесс усвоения солнечного излучения зелёными растениями. Понять концепцию Подолинского невозможно без учёта данного различия. Под процессом, ведущим к увеличению превратимой энергии, он имеет в виду процесс её аккумуляции. В понятиях термодинамики – это свободная энергия, но только полученная средствами живой природы. (Чтобы избежать путаницы, заметим ещё, что технические агрегаты, называемые аккумуляторами, являются, с точки зрения данной терминологии, концентраторами энергии). Такими средствами обладает, согласно Вернадскому, Земная биосфера, о чём уже было сказано выше. В идеале, понимаемом в смысле разумной ноосферной деятельности людей, человеческий труд должен был бы тоже вести к увеличению свободной энергии в биосфере, что и подразумевает Вернадский, когда прибавляет ко времени геологическому время историческое. На самом деле фактическое развитие человеческой цивилизации подошло на сегодняшний день к такому пределу, когда она расходует запасы свободной энергии земной биосферы, никак не пополняя их со своей стороны. Но что означает расход свободной энергии? Это означает её обесценивание, энтропизацию, её бесполезное рассеивание в пространстве (в частности, имеется в виду перевод её в тепло в земных условиях с негативными последствиями для биосферы – аномальный перегрев атмосферы, парниковый эффект и пр.). Вместе с энтропизацией свободной энергии происходит и хаотизация природной среды. То есть человек, пользуясь природными источниками энергии, рассчитывается с Природой ядовитыми отходами своей деятельности. Констатация этого ужасающего факта и привела к идее налаживания эквивалентного обмена с Природой.

В чём же состоит сущность такого обмена? Ясно, что вернуться к первобытному состоянию, жить по законам дикой природы невозможно (как сказал польский литератор Ежи Лец, «назад в пещеру нельзя, нас слишком много»). Есть, однако, другая возможность, реализация которой опирается на идейное содержание известного в физике (и других отраслях естествознания) принципа дополнительности Н. Бора: contraria sunt complementa. В этом плане мы должны рассматривать дикую земную природу и природу культивированную, вовлечённую в культурную деятельность людей, так, чтобы они, при всей их противоположности, дополняли друг друга. Это и есть фундаментальная предпосылка того, что мы имеем в виду, когда говорим об эквивалентности обмена с Природой.

В квантовой физике принцип дополнительности Бора предстаёт как принцип корпускулярно-волнового дуализма. Нельзя помыслить существование электрона, лишив его дискретного (корпускулярного) или непрерывного (волнового) аспектов. Так же немыслимо существование жизни без наличия в ней процессов двух типов: процесса энтропийного и процесса антиэнтропийного (эктропийного). Жизнь угасает, когда начинает превалировать в ней процесс энтропийный. Точно также нельзя помыслить продолжение жизни на Земном шаре без соответствующего сочетания культивированной и дикой природы. Эквивалентный обмен с Природой означает, что и человеческая деятельность, культивирующая природную среду, вносит свой вклад в накопление свободной энергии в биосфере. Этот вклад сопровождается организацией вещественного порядка, который, в отличие от стихийно складывающихся процессов дикой природы, несёт на себе начала сознательного духовного преображения. Когда, скажем, вы любуетесь отдельными местами на земной поверхности, где шумят зелёные сады или колосится золотистая рожь, вы должны осознавать, что это и есть зримое проявление сущности феномена эквивалентного обмена с Природой.

Труд крестьянина-земледельца долгое время оставался трудом созидательным в смысле Подолинского; оставался он, однако, таковым до тех пор, пока на полях не стали вводить индустриальную технологию с неумеренным использованием минеральных удобрений, с химической прополкой, применением гербицидов и ядохимикатов, убивающих всё живое в окружающей среде. (В прошлые годы в сельских местностях нашей страны исчезли, было, не только перепела, но и ласточки, жившие под стрехами деревенских хат). Но здесь как раз важно отметить, что при желании можно вернуться к экологически чистому хозяйствованию. Это доказал на деле своей системой земледелия наш знаменитый агроном Т.С. Мальцев (1895 –1994). На его полях в Курганской области и теперь ещё «зреет пшеница, рожь колосится» (как поётся в прекрасной песне прежних лет) без всякой химической прополки: посеянные злаки сами себя удобряют и не допускают роста сорняков.

К. Маркс, как известно, был сторонником использования индустриальных методов в сельском хозяйстве. Он не любил крестьянина, не понимал духовного смысла его труда. Но и он к концу жизни вынужден был признать, что сельскохозяйственный уклад жизни является единственным незамутнённым источником жизненной энергии в обществе. Маркс писал:

«Если мелкая земельная собственность создаёт класс варваров, который наполовину стоит вне общества, который соединяет в себе всю грубость первобытных общественных форм со всеми страданиями и всей нищетой цивилизованных стран, то крупная земельная собственность подрывает рабочую силу в той последней области, в которой находит убежище её природная энергия и в которой она хранится как резервный фонд для возрождения жизненной энергии наций – в самой деревне» [11;884−885]. (Заметим, между прочим, что, понимая важность такого источника жизненно-творческой энергии в народе, правительство Японии приняло закон об ограничении набора рабочих и специалистов из сельской местности. Японцы убедились в том, что выходцы из крестьянских хозяйств становятся самыми одарёнными специалистами во всех наукоёмких производствах. Компании старались заполучить себе как можно большее число таких специалистов, чрезмерно истощая тем самым этот благотворный источник. И правительство Японии вынуждено было поставить под контроль этот процесс).

В этическую, или этико-экологическую, экономию, которая находится в наши дни в стадии завершения, был введён ряд новых понятий. К ним относятся, в частности, понятия «антитовара» и «антистоимости». Антитовары – это отходы индустриального производства, которые бездумно сбрасываются в окружающую среду без проявления какой бы то ни было заботы о состоянии природных биоценозов. Что касается антистоимости, то она представляет собой количественное выражение создаваемых антитоваров. Стоимость и антистоимость по-разному относятся к товарному производству и к цене товаров. В этико-экологической экономии антистоимость должна учитываться в ценах на товары. Учитываться таким образом, чтобы цена товара возрастала в зависимости от антистоимаости. А соответствующие доходы от ценностной надбавки при продаже товара должны направляться на утилизацию и нейтрализацию ядовитых отходов производства.

Словом Природа (с большой буквы) обозначается, как можно понять из контекста данного сюжета, нечто большее, нежели просто природная среда, которая окружает человека, в которой он обитает (как обитает, например, лев в африканской саванне). В объём понятия Природы входит Земная биосфера, понимаемая, однако, не как «одна из оболочек Земли», а как высший результат природного творчества. Глобально-экологическая проблема, к решению коей приковано сейчас общественное внимание, порождается тем обстоятельством, что в процессе своего собственного развития Земная биосфера раздваивается так, что из неё выделяется особая часть, именуемая антропосферой. Проблема состоит в том, чтобы законы развития человеческой цивилизации согласовать с законами жизни и развития биосферы. Иначе – общая гибель. И тут выясняется, что проблема оптимизации отношения «биосфера – человечество» не может быть решена без оптимизации отношения «общество – человек», точнее, без снятия острых противоречий в системе «общество – личность», на что указывает, в частности, В.Н. Калякин в статье «Проблема «биосфера – человечество» требует неотложных решений» [12].

При постановке и определении путей решения обозначенной центральной проблемы Калякин выделяет пять крупных, по его словам, «самоценностных, но и глубоко взаимосвязанных блоков-подпроблем. Полезно будет и нам здесь их перечислить, поскольку они лежат в русле основных достижений русской цивилизации.

1. Продолжение начатых В.И. Вернадским исследований (особенности саморазвития и саморегуляции биосферы, пределы её устойчивости, важнейшие биогеохимические циклы и т.д.).

2. Выработка общей стратегии природопользования.

3. Правовая основа регуляций в системах «биосфера – человечество» и «общество – личность» (очевидно, во взаимосвязи обеих систем).

4. Природоохранная деятельность, призванная оптимизировать отношения биосферы и общества на основе знания объективных параметров биосферы, её естественных восстановительных возможностей и соответствующего природоохранного законодательства.

5. Интегрирование научно-теоретического знания как по линии «биосфера – человек», так и по линии «общество – личность», с последующим синтезом науки и этики в одно целостное знание.

Есть основания полагать, что сформулированный здесь вопрос об эквивалентном обмене с Природой относится к числу тех центральных вопросов, решение которых позволит достигнуть синтеза науки и этики.

Уместно будет ещё здесь отметить, что человек, налаживающий систему эквивалентного обмена с Природой, получает от неё в знак благодарности запас духовного и физического здоровья, творческое долголетие. Таким человеком был, в частности, Терентий Семёнович Мальцев, который прожил почти сто лет и до последнего дня проявлял незаурядную творческую активность.

Иоанн Дамаскин называл Природу иконой Бога. Мироощущение представителей русской цивилизации близко к смыслу такого представления.

В космических масштабах мировидения будущее Земной биосферы и историческая судьба земного человечества ставятся в зависимость от космологической судьбы Вселенной. В свою очередь космологическая судьба Вселенной не может оставаться вне зависимости от экономической и духовной деятельности людей на планете Земля. К такому выводу склоняет нас принцип единства микрокосма и макрокосма. Но чтобы установить правильную космическую ориентацию в совокупной экономической и духовной деятельности людей, требуется на современном уровне развития научно-космологических знаний построить адекватную модель Вселенной. В этой области научных изысканий в настоящее время развернулась ожесточённая идейная и идеологическая борьба. И несёт она на себе отпечаток русской идеи. В борьбу включены приверженцы эйнштейнско-фридмановской модели расширяющейся вселенной, начавшей свою эволюцию, по их представлению, из некоторой сингулярной точки (первоатом аббата Леметра). А направлена их борьба против релятивистской теории гравитации А.А. Логунова, из которой вырисовывается модель вселенной, принципиально отличающаяся от культовой модели Эйнштейна−Фридмана.

Вселенная Логунова проходит повторяющиеся циклы сжатия и расширения и, что крайне важно отметить, время, которым измеряется длительность каждого такого цикла, согласуется с тем временем, в потоке которого мы живём сами [14]. На той стадии расширения вселенского универсума, которую мы теперь переживаем, астрофизики фиксируют в спектрах удалённых галактик феномен красного смещения. А если бы земной наблюдатель дожил до фазы сжатия вселенского универсума, т.е. до фазы увеличения, а не уменьшения, интенсивности гравитационного поля, то он зафиксировал бы соответственно феномен фиолетового смещения.

В теории Эйнштейна−Фридмана вопрос этот решается иначе. В ней делается попытка объяснить феномен красного смещения на основе хорошо известного из школьной физики эффекта Доплера. Но эта попытка является некорректной. Она не удовлетворяет критерию непротиворечивости физико-математического описания.

Подробный анализ логуновской космологической модели Вселенной приведен нами в статье [15]. Анализ проделан с учётом результатов обсуждения данного вопроса с самим автором. При этом было обращено внимание на изучение предельных условий, при которых совершается переход от одной фазы в развитии Вселенной к другой. Не-евклидов подход (т.е. подход с точки зрения не-евклидовой геометрии Лобачевского) к изучению предельных условий показывает, что такие переходы идентичны образованию чёрной дыры и её превращению в белую дыру. И действительно, когда астрофизик устремляет свой беспристрастный взор на космологический горизонт, он как раз и распознаёт на нём явление рождения Вселенной из чёрной дыры, когда происходит превращение чёрной дыры в белую дыру.

Эти вселенские по своему масштабу превращения были предугаданы на основании принципа единства микрокосма и макрокосма представителями ионийской школы античной философии. Среди них первое место занимает Гераклит Эфесский (ок. 540−480 до н.э.). Современники называли его Тёмным, так как только немногие из них могли оценить всё величие его мировоззренческих открытий. Гераклит утверждал: «Человек − свет в ночи: вспыхивает утром, угаснув вечером. Он вспыхивает к жизни, умерев, словно как вспыхивает к бодрствованию, уснув». «Вспыхивание к жизни» означает то, что на современном, привычном для нас, языке передаётся словами преображение, восстание, воскресение. Воскресение − от смерти к жизни. Перенося явление воскресения с микрокосма на макрокосм, Гераклит учил, что мировой огонь «мерами вспыхивает и потухает». Именно ткому порядку должна была подчиняться вселенная.

Формирование его философского мировоззрения проходило, естественно, под влиянием гомеровского эпоса «Илиада». Гибель священной Трои, сопровождаемая крайней степенью человеческих мучений, рождающих предчувствие её воскресения − вот что служило поводом для философских размышлений о тех предельных условиях, при которых возможна победа над смертью. В реальном характере такой возможности впоследствии убедился христианский мир на примере смерти и воскресения Иисуса Христа. И две священные книги − Илиада Гомера и Новый Завет − встали в один ряд исторической сакральной символики. (Тот факт, что гомеровский эпос имел для всей античной ойкумены сакральное значение, является исторически достоверным фактом).

Священная Троя воскресла под именем Святой Руси. Генетическое тождество жителей Трои, а также соседствующиих с ней хеттов, с одной стороны, и славяно-русов, с другой, устанавливается посредством доказательства их речевого (языкового) единства. Но к этому фактору добавляется множество других исторических и археологических данных, приоткрытых в работах В.Н. Татищева, М.В. Ломоносова, Тадеуша Воланского, Егора Классена, нашего современника О.Н. Трубачёва. И, конечно, большое значение в данном вопросе имеют сведения, содержащиеся в сохранившемся, каким-то чудом, письменном памятнике Древней Руси − Слове о полку Игореве. Частично о его глубинном историческом значении мы поведали в статье «Линия жизни русского народа (Фатальные уроки истории)» [13].

В конфессиональном аспекте космологическая судьба Вселенной соотносится с эсхатологическими предсказаниями апостола Иоанна о конце всех времён, о последнем суде над живыми, об исчезновении прежних земли и неба и замене их новой землёй и новым небом (Откр. 21; 1). И представленное здесь нами космологическое видение Вселенной согласуется с Аполикапсисом Иоанна в том, что наступление последних времён, приход судного дня действительно зависит от нравственного (или безнравственного) поведения людей на планете Земля. В этом свете надо представлять себе масштабы грозящей земному человечеству экологической катастрофы. Это – вселенские масштабы.

Чтобы отчётливо осознать такой вывод, надо не терять из виду отмеченный в начале статьи факт, свидетельствующий о существовании мгновенной сверхпричинной связи между всеми явлениями Вселенной, а также свидетельствующий об их включённости в единый временной поток. Предстоит преодолеть возведённый в культ тезис А. Эйнштейна, запрещающий мыслить всеобщее время, не зависящее от положения наблюдателя. Лично я, писал об этом культе Н.Н. Лузин в одном из писем В.И. Вернадскому (дата 30 октября 1940 года), холодно поглядываю на теории Эйнштейна. «Ибо есть в них безусловно разрушительная сторона. Эйнштейн априори принципиально запрещает спрашивать: «А что в этот миг происходит на Сириусе?»… Это отчётливое запрещение и принципиальное отрицание всеобщего времени тяжко ложатся на мысль учёного, мыслителя, философа и натуралиста. И если как следует провести это в сознание, то это ужасно! <…>. Сближая точки и помещая их в левом и правом полушариях мозга физика, мы, как будто, уничтожаем идею даже локального времени…». В идеях Эйнштейна, заканчивает свои суждения в этих вопросах Лузин, «есть многое, относящееся скорее к «министерству пропаганды», чем к скромной добросовестной мысли ученого» (Архив АН СССР, Моск. Отдел, фонд 518, опись 3, ед. хран. 995).

На первый взгляд может показаться, что вопросы, поднятые Н.Н. Лузиным и вообще затрагивающие задачу построения адекватной модели Вселенной, имеют лишь абстрактно-теоретическое значение, далёкое от конкретных дел нашей повседневной жизни. Но это не так. От космологического мировоззрения во многом зависит выбор социального уклада жизни земного человечества. В этом смысле космологическое значение русской идеи состоит в том, что она утверждает выбор в пользу социализма. С точки зрения этической экономии, обрисованной в данной статье, социализм приходит на смену капитализму тогда, когда капиталистическая конкуренция в борьбе за прибыль заменяется соревнованием в деле укрепления здоровья Земной биосферы, а, следовательно, и здоровья проживающих в ней людей. В бывшем СССР социальная установка на построение уклада жизни на принципах этической экономии отчётливо проявилась в послевоенные годы при жизни И.В. Сталина. Достаточно назвать хотя бы претворявшийся тогда в реальность сталинский план культивирования степных лесополос. К сожалению, в дальнейшем, в годы правления хрущёвых и горбачевых, была сделана ставка на погоню за «капиталистическим раем». Вот теперь в условиях этого рая мы и живём. Есть, однако, надежда, что продлится он уже недолго.

http://www.titanage.ru/Science/SciPhilosophy/Cosmology.php