Внутренний Предиктор СССР "Язык наш как объективная данность и как культура речи"

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. «Магия слова» — объективная данность 3
1.1. «Магия слова»:  в предъявлении «лирикам»
для размышлений 3
1.2. «Магия слова»:  в понимании «физиков» 7
Отступление от темы:
Опера и русский хоровод 8
1.3. «Магия слова»:  в русле Вседержительности… 12
1.4. Древнерусский и современный русский языки 16
2. Смысл слов и смысл речи 19
2.1. Что есть «слово»? 19
Пояснение:
О буквальном смысле слов 20
2.2. Язык в Природе и природа языка 26
2.3. О понятиях, миропонимании, взаимопонимании 39
2.4. О наилучшем миропонимании 47
3. Языки в культурном сотрудничестве
в процессе глобализации 54
3.1. Языки и глобальный исторический процесс 54
3.2. Варианты глобализации 58
3.3. Чистота живущего языка: мнимая и истинная 65
3.3.1. Суть проблемы в наши дни 65
3.3.2. Языковой стандарт  “Толкового словаря живого великорусского языка” В.И.Даля 73
3.3.3. Культура речи  
в Концепции общественной безопасности 76
Приложение
Ф.И.Тютчев о Русском языке 87

1. «Магия слова» — объективная данность
1.1. «Магия слова»:
в предъявлении «лирикам» для размышлений
С точки зрения меньшинства, посвящённого в разного рода таимые знания, «магия» — закрытая от остального большинства субкультура, несущая специфические знания о способах так называемого «нефизического» воздействия на Мир и навыки такого рода воздействия. С точки зрения остальных это всё выдумки и сказки, магии как явления не существует, а слово «магия» — пустое слово, которым обозначают то, что объективно действует, хотя принципы действия остаются за пределами восприятия чувств и понимания человека.
И хотя язык, человеческая речь действительно может быть средством оказания «нефизического» воздействия на Мир, — т.е. магией доступной всем, но наряду с этим самомý языку свойственна некая своя магия — «магия слова» именно в этом специфическом смысле: объективно действует, а что именно? как действует? почему? — непонятно…
При этом родным языком все мы пользуемся с детства легко и свободно, и в нём всё «само собой» разумеется естественным образом, т.е. «автоматически» — без каких-либо целенаправленных осо¬з-наваемых нами волевых усилий. В сфере повседневного общения в разрешении вопросов быта и трудовой деятельности в большинстве ситуаций это действительно так. Потому, казалось бы, избранная для настоящей работы тема не требует обсуждения. Но если кто-либо в любую историческую эпоху по своей воле или под давлением обстоятельств обращается к вопросам общественной в целом зна¬чимости, к вопросам бытия человечества и биосферы планеты в целом в прошлом, в настоящем и в будущем, то рано или поздно, он неизбежно сталкивается так или иначе с тем, что его родной язык становится для него как бы совершенно незнакомым и вроде бы бедным словами, не позволяя выразить мысль. И это одинаково характерно и для так называемых «простых смертных», и для так называемых «гениев».
Так и А.С.Пушкин — тот, кто владел Русским языком, как никто другой во многих поколениях до и после него, чьё творчество положило основу целой эпохе языковой культуры России, оказав тем самым неизгладимое воздействие на развитие всей мировой культуры, — пишет в “Домике в Коломне” :
XXI
А, вероятно, не заметят нас:
Меня с октавами моими кýпно.
Однако ж нам пора. Ведь я рассказ
Готовил; а шучу довольно крупно
И ждать напрасно заставляю вас.
Язык мой — враг мой; всё ему доступно,
Он обо всём болтать себе привык.
Фригийский раб, на рынке взяв язык,
XXII
Сварил его (у господина Копа
Коптят его). Эзоп его потом
Принёс на стол... Опять, зачем Эзопа
Я вплёл с его варёным языком
В мои стихи? Что вся прочла Европа,
Нет нужды вновь беседовать о том!
Насилу-то, рифмач я безрассудный,
Отделался от сей октавы трудной!
Это — выделенное нами в тексте цитаты жирным — о чём?
— О том, что А.С.Пушкин то ли намеревается высказать под видом «шутки» в последующем тексте поэмы нечто из ряда вон выходящее по своей значимости (Ведь я рассказ / Готовил; а шучу довольно крупно), то ли жалуется на свою «болтливость», которую не способен удержать (Язык мой — враг мой; […], / Он обо всём болтать себе привык), и сетует на неподвластность ему родного языка (Насилу-то, рифмач я безрассудный, / Отделался от сей октавы трудной)?
¬— Или это действительно малозначимая болтовня о кулинарии и ведении домашнего хозяйства, проистекающая из праздности барина, стечением обстоятельств оказавшегося запертым в холерном карантине и утомлённого в деревенской глуши осенней слякотью, скукой и бездельем ? — ведь далее речь в поэме действительно идёт о курьёзном происшествии, якобы приключившемся в одной семье при найме кухарки. Но тогда почему “Домик в Коломне” — поэма (т.е. произведение, отнесённое самим А.С.Пушкиным к жа¬н¬ру, тра¬диционно почитаемому «высоким»), а не какие-то застольно-шуточные или игриво-салонные «куплеты»?
— Или это всё же о том, что “Домик в Коломне” — иносказание? Причём иносказание по своему смыслу такое, что превосходит значимость всей передовой (на то время) европейской философии и публицистики и далеко выходит за пределы круга их понятий  (Что вся прочла Европа, / Нет нужды вновь беседовать о том!). А смысл иносказания таков, что ни язык науки, ни даже «эзопов язык» (иносказательный язык басен), понятные большинству (по крайней мере, «образованной публики»), не позволяют в их исторически сложившемся к тому времени виде выразить то, о чём намеревается поведать поэт, вследствие чего он вынужден в этой поэме в словарно-грамматических формах русского языка того времени создать некий свой особенный язык — художественно-образ¬ный, сюжетно-иносказательный, в котором персонажи поэмы, события сюжета и казалось бы явные отсылки к узнаваемым фактам истории и самóй пушкинской эпохи стали бы носите¬ля¬ми совсем иного смысла.
И может для того, чтобы он написал произведения Болдинского цикла, Промысел, освобождая А.С.Пушкина от власти над ним суеты светской жизни, привёл его в деревенскую глушь и запер в холерный карантин, предоставив таким способом время уединения, необходимое всякому человеку как для осознанного освоения им своего «внутреннего мира», так и для своего личностного развития и творчества?
И в зависимости от той или иной определённости в ответах на эти вопросы (а также и в ответах на иные вопросы такого рода) читатель сможет извлечь тот или иной смысл не из сюжета поэмы “Домик в Коломне”, а из её текста — из её языка, т.е. из порядка слов и знаков препинания. И смысл этот может лежать в широком диапазоне жизненной значимости:
• От банально прямого понимания, как бы предлагаемого самим А.С.Пушкиным в 54-ой октаве, завершающей поэму:
LIV
Вот вам мораль: по мненью моему,
Кухарку даром нанимать опасно;
Кто ж родился мужчиною, тому
Рядиться в юбку странно и напрасно:
Когда-нибудь придётся же ему
Брить бороду себе, что несогласно
С природой дамской… Больше ничего
Не выжмешь из рассказа моего.
• До чего-то запредельного по отношению к достигнутому культурой к его времени, с чем сам А.С.Пушкин соприкоснулся каким-то сокровенным, — ему одному известным образом, но что он смог в тексте поэмы подать читателю в качестве информации к размышлению только как иносказание, следуя выраженному им же ключевому принципу жизнеречения, которому должен последовать и читатель, если хочет выявить и понять то, о чём ему рассказывает А.С.Пушкин в форме шутки на банальные житейские темы:
XXVI
Тогда блажен, кто крепко слово  правит
И держит мысль на привязи свою ,
Кто в сердце усыпляет или давит
Мгновенно  прошипевшую змию;
Но кто болтлив, того молва прославит
Вмиг извергом…  Я воды Леты пью,
Мне доктором запрещена унылость ;
Оставим это — сделайте мне милость !
И если признать, что выраженному им в этих словах ключевому принципу жизнеречения А.С.Пушкин действительно следовал в поэме, облачив в ней в шуточный сюжет житейско-бытовой тематики некий куда более общественно значимый смысл , то и его слова: «Язык мой — враг мой; всё ему доступно, / Он обо всём болтать себе привык», — вовсе не невольное признание поэта в том, что он просто не смог сдержать своей безсмысленной болтливости. Это о другом.
Во-первых, «язык его» (т.е. А.С.Пушкина) — это общий всем нам Русский язык в развитии объединяющей нас культуры. Всё ему доступно. Т.е. язык наш как объективная данность в некотором смысле «знает» больше, чем знает любой из его носителей лично и все они вместе взятые. И это действительно так.
А кроме того, он обладает своей собственной подвижностью  (Он обо всём болтать себе привык), которая в своей основе имеет коллективную психику носителей языка  и потому в толпо-“эли¬тар-ном” обществе не зависит от намерений и воли каждого из большинства его носителей; но в толпо-“элитарном” обществе находится и своё меньшинство, о котором не следует забывать, чья воля оказывает воздействие на жизнь языка в обоих древних смыслах этого слова (т.е. оказывает воздействие и на речь, т.е. культуру речи, и на сам народ — носитель языка).
И во-вторых, всё остальное (Язык мой — враг мой) в приведённых словах — характеристика особенностей личностной языковой культуры и культуры мышления, вследствие которых в каких-то обстоятельствах для всякого человека его родной (или освоенный им какой-то другой язык) становится как бы «врагом», поскольку многое из того,
• что несёт язык как объективная данность, зная всё (или почти всё) и,
• что выходит за пределы субъективного понимания человеком Жизни (тем более, когда такого рода «нечто» — непроизвольно и без каких-либо осознаваемых намерений со стороны субъекта — открывается ему через собственную жизнь языка),
— может восприниматься им при определённых особенностях организации психики личности (безо всяких к тому объективных причин и даже вопреки им) в качестве якобы «болтовни» — т.е. безсмысленного или мало значимого для жизни набора разных слов. То же касается и ограниченности понимания тех или иных явлений, обусловленной достигнутым уровнем развития культуры общества — носителя языка.
Но если это (выходящее за пределы сложившегося субъективного понимания) объективно не является болтовнёй, а несёт в себе смысл объективной Правды-Истины, то, вольно или невольно не желая изменить себя соответственно ей, человек оказывается супротивником Правды-Истины. Однако в зеркале его Я-центрич¬ного миропонимания , это видится ему как агрессия против него лично со стороны его родного языка, открывающего ему некую Правду-Исти¬ну. Отсюда и происходит: «язык мой — враг мой».
Но поскольку носителем языка во всей его полноте является не индивид исключительно, а определённое общество в целом, то сказанное также касается и общественных групп в его составе, принадлежность индивидов к которым характеризуется теми или ины¬ми признаками.
В отличие от такого рода самодовольных в своём окаменелом невежестве субъектов, сам А.С.Пушкин знал, что он ведёт в поэме речь (при достигнутом к тому времени развитии культуры) о запредельном не только для читателей (может быть за редчайшими исключениями), но и для самогó «автора» поэмы. Вследствие этого в современном ему языке для повествования об этом просто «нет слов», а в обществе — при достигнутом уровне развития культуры и её качестве — нет возможностей открыто говорить об этом, и соответственно: порядок слов и интонаций (знаков препинания) поэмы помимо прямого изложения её сюжетных линий несёт второй смысловой ряд, в котором А.С.Пушкин иносказательно выразил своё вúдение запредельного по отношению к возможностям понимания общества в те годы.
Отсюда и проистекает его признание: «Насилу-то, рифмач я без¬рассудный, / Отделался от сей октавы трудной!». Но оборот речи «язык мой — враг мой!» в значении, что человек невольно выболтал то, что хотел скрыть или в силу каких-то принятых на себя обязательств должен был утаивать, — в этот контекст не укладывается.
Однако высказанное мнение о языке и взаимоотношениях с ним каждого из людей соответствует Жизни в понимании человека  только в том случае, если этот человек способен воспринимать всякий народный язык в его исторически сложившемся в каждую эпоху виде в качестве объективной данности, обусловленной Высшим Предопределением бытия Мироздания, которую всякий человек, входя в жизнь, осваивает в той или иной субъективной мере — большей или меньшей, лучшей или худшей, и которая сама развивается как объективная данность для новых поколений в результате как волевой, так и безвольно-автоматической безсознательной деятельности живущих поколений носителей языка.
Если же исходить из атеистического предубеждения о том, что некогда в естественном отборе какая-то обезьяна случайно (т.е. безпричинно и безцельно) «сама собой» обрела интеллект  и посредством него дошла до мысли , что издаваемым ею различным звукосочетаниям она может придавать значение того или иного житейского смысла, на какой основе исторически стихийно сложились первоначально языки племён, а потом и народов мира, то:
• наличие врождённых (генетически свойственных) анатомичес¬ких и психико-алгорит¬ми¬ческих особенностей, объективно обу¬славливающих способность «обезьяны» вида «Homo sapiens» к осмысленной членораздельной речи, становится ещё одной без¬причинно-безсмысленной случайностью в биологии и истории;
• а филология  и лингвистика  изолируются сами в себе от остальной Науки и каждая из них превращается в как бы науку, регистрирующую и “истолковывающую” вариации субъективной исторической практики придания того или иного смысла отрывкам и композициям более или менее мелодичного мычания, ржания, завывания и скулежа представителей разных популяций вида «Homo sapiens». Т.е. при таком подходе филология и лингвистика объективно не обусловлены ничем, кроме исторически сложившейся статистики субъективно осмысленного отношения к издаваемым человеком звукам.

Однако, если вдуматься, то последняя точка зрения опровергает сама себя. Дело в том, что жизнь Мироздания — это разнородные колебательные процессы, к числу которых принадлежат мычание, ржание, завывание, скулёж и прочие «вибрации», которые способен излучать и воспринимать человек.
Поскольку разные колебательные процессы во взаимодействии друг с другом порождают явления, известные науке как переизлучение энергии в других частотных диапазонах на других материальных носителях , резонанс , автоколебания (которые тоже могут сопровождаться переизлучением), когерен¬т-ность и т.п., то в общем случае всё мычание, ржание, завывание и скулёж представляют собой «виб-рации», принадлежащие звуковому диапазону частот, которые оказывают разное воздействие на окружающую среду именно в смысле наличия либо отсутствия такого рода явлений. Кроме того сам человек тоже является колебательной и автоколебательной системой, вследствие чего приходящие извне «вибрации», а также и его собственные «вибрации» оказывают воздействие и на него самого.
Одно из требований к имени (названию) состоит в том, чтобы его носитель на него как-то откликался или сам представлялся под этим именем, не ожидая запроса о нём. Соотнесение этого осмысленно выдвигаемого людьми требования, предъявляемого к именам (названиям), с явлениями переизлучения, резонанса, автоколебаний, когерентности и т.п. указывает на то, что субъективное придание смысла тем или иным созвучиям в членораздельной речи для субъекта, достаточно тонко чувствующего течение колебательных процессов Жизни и их взаимосвязи, исключено:
Одни созвучия будут признаны им истинными именами вещей и явлений, а другие в качестве таковых будут отвергнуты именно по признаку наличия или отсутствия переизлучения, резонансных и автоколебательных явлений, когерентности и тому подобного .
Последний абзац необходимо пояснить более обстоятельно, поэтому сделаем небольшое отступление в область, объемлющую интересы как «физиков», так и «лириков».
* * *
Отступление от темы:
Опера и русский хоровод
О «звучании» Мира, струнах и музыке души
Иными словами, те, кто тонко чувствует течение и взаимосвязи колебательных процессов в Жизни, объективно обладают способностью выстраивать свою членораздельную речь в ладу с высшим объективным смыслом течения событий, придавая субъективное значение смысла тем звукосочетаниям, которым в тех или иных складывающихся обстоятельствах Жизнь как-то отвечает и которые сами как-то соответствуют Жизни в этих обстоятельствах. При этом придаваемый такими людьми определённым звукосочетаниям тот или иной субъективный (также определённый) смысл представляет собой своего рода «кальку» объективного смысла, высшего по отношению к субъективному и во всей его полноте запредельного для возможностей миропонимания самогó субъекта. Такого рода субъективная «ка¬ль¬ка», снятая с объективного смысла, оказывается тем более чистой от возможных безсмысленных «шумов», чем более точны (выве¬ре¬ны) чувства и вся алгоритмика психики субъектов.
Этот процесс порождения осмысленной речи локализован большей своей частью в безсознательных уровнях психики человека, а его сознание, его воля, опираясь на этот процесс, могут решать какие-то иные задачи, не имеющие непосредственного отношения ни к осознанию и пониманию языка как объективного явления, ни к выработке собственной культуры речи. При этом могут возникать казалось бы парадоксальные ситуации: поскольку речь адресуется к уровню сознания в психике человека (прежде всего), а проистекает она из безсознательных уровней психики, далеко не всегда и не во всём подвластных воле (всегда действующей с уровня сознания) и которые многократно превосходят сознание по объёмам доступной и перерабатываемой информации, то:
Человек способен высказывать изустно и пи¬сь¬менно мнения, которые намного выше его текущего миро-по¬ни¬ма¬ния (миропонимание — принадлежит в психике к уровню сознания), и до понимания которых ему самому придётся расти в течение довольно продолжительного времени, возможно, что на протяжении всей оставшейся жизни.
Но если обратить внимание на язык как на объективное явление, и на культуру речи в обществе как на явление личностно-ста¬тис¬тическое, то люди неизбежно начинают понимать, что окружающий их Мир «звучит» во всех диапазонах частот, что его «звучание» оказывает воздействие на каждого из них, соответственно тому, как его собственное «звучание» оказывает воздействие на окружающий его Мир.
Понимая это, человек начинает задумываться о том, чтобы вести себя по Жизни так, чтобы его «звучание» было в ладу со «зву¬ча¬нием» Мира — его симфонией. Если он осознанно-волевым порядком начинает заботиться об этом, то обостряются и выверяются его чувства, разширяется спектр восприятия Жизни через них. И человек оказывается увлечённым спиральным потоком его собственного развития. В нём он легко может удерживать себя, не испытывая усталости, если чувствует явление когерентности (своевре¬мен¬ности) и его поведение когерентно (своевременно) по отношению к динамике объемлющих процессов, вплоть до процесса Вседержительности .
Такое вúдение объективной данности языка и возможностей «звучания» субъекта в жизни, указывает и на то обстоятельство, что в полноте нормальной культуры человеческого общества культура изустной и письменной речи, органично произрастает из музыкальной культуры, а через музыкальную куль¬туру неизбежно оказывается связанной с культурой телесной и духовной пластики, культурой «танца» в самом общем смысле этого слова как «танца жизни».
То есть:
Членораздельная речь выражает некую внутреннюю му¬зы¬ку личности, а слова ложатся на эту музыку либо (если это слова другого человека) внутренняя музыка личности спо¬соб¬на отвергнуть их в тех случаях, когда они выражают не «со¬звуч¬ную» с нею внутреннюю музыку другой личности.
Это означает, что нынешняя культура, в которой взаимно разобщены и изолированы друг от друга музыка, речь и танец, — противоестественна и не соответствует природе человека.
С этих мировоззренческих позиций открывается особенный взгляд на оперное искусство , позволяющий понять его особую роль в культуре.
На первый взгляд, присущий многим, оперное искусство — едва ли не наиболее изолированный от жизни вид художественного творчества, который по искусственности и усло¬в¬ности при¬меня¬е¬мых в нём выразительных (т.е. языковых — в самом широком смы¬с¬ле этого слова) средств превосходят разве что балет и откровенно обнажённый абстракционизм (конечно, ес¬ли это абстракционизм, несущий какие-то идеи и эмоции, выразить которые средствами «ре¬алистического искусства» крайне затруднительно или невозможно, а не абстрактоподобное порождение боль¬ной психики).
В основе такого рода мнений о нежизненности оперного искусства лежит именно то обстоятельство, что в оперном действии сли¬ты воедино и взаимно обуславливают друг друга музыка, текст, сценическое действие, танцы, декорации, посредством которых в опере отображается жизнь в тех или иных её проявлениях, в то время как в самóй реальной жизни, доступной восприятию всех, люди говорят, но не поют, беседуя друг с другом; танцуют не на площадях и улицах, а в специально отведённых местах; и музыка, если даже сопутствует жизни и деятельности людей, то только из динамика приёмника или плеера — в наши дни; а до наступления эпохи электроники повседневность на протяжении тысячелетий большей частью протекала без музыки, которая только скрашивала редкие праздники или задавала общий ритм в работе коллективов .
Однако вопреки такого рода мнениям об оперном искусстве, именно оно является наиболее полнокровной (всеобъемлющей) системой отображения реальной жизни в художественном творчестве.
Начнём с того, что музыка принадлежит звуковому диапазону механических колебаний, которые человек воспринимает на слух. В зависимости от того, какие это колебания, человек воспринимает мелодии, аккомпанемент и аранжировки, гармонию или какофонию и т.п., а организм (тело и биополе), психика (информация и алгоритмика, свойственные личности) некоторым образом отзываются на звучание музыки помимо воли самих людей. Но в окружающей каждого из нас Природе и в каждом человеке есть множество других колебаний, которые не принадлежат звуковому диапазону или не являются механическими колебаниями и потому на слух не воспринимаются. При этом необходимо понимать, что закономерности колебательных процессов едины по их существу во всём диапазоне частот для каждого из видов колебаний, которые свойственны тем или иным видам материи.
Иными словами, Мир вокруг нас «звучит», и все мы «звучим» в нём, но только малая часть этого всеобщего звучания является механическими колебаниями и принадлежит звуковому диапазону частот и на уровне сознания воспринимается нами как звуки, — в том числе и те упорядоченные некоторым образом звуки, которые называются «музыкой». Но мало кто задумывается: что произойдёт, если те или иные природные процессы отобразить в звуковой диапазон частот?
В прессе проскальзывали сообщения о том, что когда движение по орбитам небесных тел, составляющих Солнечную систему, запрограммировали для воспроизводства на компьютере и отобразили в звуковой диапазон, то из динамиков полилась гармоничная мелодия.
Так же один из способов упреждающей диагностики аварийности механизмов основан на различии спектра колебаний исправных механизмов и аналогичных механизмов, в конструкциях которых образуются микротрещины, способные в дальнейшем привести к поломке. При отображении этих спектров колебаний в звуковой диапазон исправные и дефективные механизмы звучат по-разному: конструкциям, так или иначе склонным к поломкам, а также обладающим низкой эргономичностью , свойственно неприятное звучание.
Граница, обособляющая всякую личность в Мироздании, условна в том смысле, что общеприродные (физические) поля, входящие в биополе человека, простираются далеко от места нахождения его вещественного тела и сливаются с аналогичными общеприродными полями других объектов и субъектов. И на основе такого рода биополевого взаимодействия личности и Жизни человеку на безсознательных уровнях его психики доступно многое из того «зву¬ча¬ния» Жизни, которое имеет место вне звукового диапазона частот и вне механических колебаний. Но если есть разного рода колебательные процессы, то им свойственно и то, что называется гармонией и диссонансом .
Человек, чувства и психика которого в ладу с Жизнью, и сам действует в мире гармонично, избегая диссонансов в своих взаимоотношениях с Жизнью, способствуя устранению вокруг себя разрушительных процессов, выражающихся в каких-то диссонансах. Человек, чувства и психика которого не в ладу с Жизнью, и сам действует в мире дисгармонично, порождая диссонансы и избегая гармонии в своих взаимоотношениях с Жизнью и противоестественно разрушая гармонию вокруг себя и в себе, что выражается в каких-то новых диссонансах по отношению к объемлющей гармоничности.
То есть мы живём в Мире, в котором «звучит» своя музыка, музыка гармоничная, в которой диссонансы:
• либо эпизоды, возникающие большей частью при не слишком удачных переходах из одних режимов функционирования природных и искусственных систем в другие режимы;
• либо некие болезненные явления, которые пресекаются самой Жизнью в случае, если они обретают тенденцию к устойчивому течению и дальнейшему распространению.
И из всего множества видов искусств, развитых в культуре, художественный образ жизни именно в таком — разнообразно «звучащем» — Мироздании способна показать человеку единственно опера .
В опере всё взаимно дополняет и проявляет значимость друг друга: музыка, ведущая сценическое действие и несущая тексты; сценическое действие, протекающее на фоне декораций и ведущей его музыки; декорации, подчёркивающие смысл сценического дей¬ствия и текста, — при своём соответствии музыке , — помогающие воспринимать и её, и художественную целостность оперы . Иными словами, добротная во всех своих составляющих и их взаимосвязях опера — и как жанр, и как определённое произведение этого жанра — это очень многое в культуре всякого народа .
Но оперному искусству свойственно разделение причастных к сценическому действу на актёров, музыкантов — с одной стороны, и с другой стороны — на зрителей. В хороводе же (в отличие от оперы) все его участники — и актёры, и зрители, и потому в хороводе музыка, текст и танец сливаются воедино как нигде.
Хоровод — издревле один из атрибутов русской культуры и одно из средств осуществления людьми коллективной магии народа как части его естественной жизни .
Далее продолжение основного текста.
* *
*
Вследствие этого обстоятельства, если быть честным перед собой, то необходимо признать высшую разумность Природы и наличие в ней высшего по отношению к человеку объективного смысла всей алгоритмики Жизни в её развитии; объективного смысла, несомого всей совокупностью колебательных процессов и выражающегося в переизлучении, в резонансных, когерентных и автоколебательных явлениях.
И соответственно в названных объективных обстоятельствах некая «обезьяна» не обрела «интел¬лект» «сама собой» безцельно и без¬смысленно, и не дошла до мысли о придании по её произволу тех или иных значений житейского смысла тем звукосочетаниям, которые способен в виде механических колебаний среды обитания излучать её организм в звуковом диапазоне частот. Однако не внемлющая Жизни и к тому же глупая «обезьяна» может думать и в том смысле, что она — «сама собой» и «сама по себе»…
Т.е. рассмотрение вопроса о членораздельной осмысленной ре¬чи даже с позиций теории колебаний и общей физики, далёких от философии и богословия, неизбежно должно уводить всякого мало-мальски думающего человека от дикого матери¬а¬лис¬тичес¬кого атеизма хотя бы (для начала) к пантеизму (при-знанию в качестве Бога — самой Вселенной), а потом (при постановке вопроса: откуда и для чего это всё в Природе?) — к признанию акта творения Мироздания и диалогу по Жизни с Богом — Творцом и Вседержителем.
В общем случае рассмотрения живое слово (произносимое в акустическом диапазоне частот или произносимое человеком «мыс¬ленно» в его субъективном внутреннем мире, т.е. на основе немеханических неакустических колебательных процессов, свойственных духу — биополю человека) способно оказать воздействие через каскад разного рода природных и техногенных переизлучателей на всё, что есть в Мироздании.
И это воззрение на язык, — подразумевающее бытие Бога, акт творения Мироздания и Вседержительность как процесс жизни Мироздания, — в полном соответствии с представлениями атеистической материалистической науки, которой известны такие явления, как переизлучение, резонанс, автоколебания, когерентность, и чьё естествознание, зажмурившись, признаёт осмысленное начало исключительно за человеком, не задумываясь при этом о сути Человека и смысле Жизни . Это воззрение на язык по своей сути является Богоначальным, но вопреки мнению многих именно оно несёт свободу и для её воплощения в Жизнь освобождает разум людей из созданной для него клетки, с которой атеисты (как материалисты, так и идеалисты) свыклись.

1.3. «Магия слова»:
в русле Вседержительности…

Именно в силу названных объективных обстоятельств на про-
тяжении всей истории в культуре человечества неискоренимы
разного рода учения о «магии слова» и об освоении этого ис-
кусства воздействия на течение событий в Жизни.

1 Иными словами исторически сложившееся разделение наук на «ес-
тественные», «точные», «технические» и «гуманитарные» — противоес-
тественно.
2 О двуликости атеизма (материалистическом и идеалистическом) см.
в работе ВП СССР “Диалектика и атеизм: две сути несовместны”. Язык наш: как объективная данность и как культура
речи

В предельно алчных своих выражениях они доходят до стрем-
ления узнать «сокровенное имя Бога» для того, чтобы обрести
власть над Ним. А вторая их сторона выражается в традициях,
свойственных в разное время разным обществам, согласно кото-
рым истинное имя человека в праве знать только он сам и самые
близкие ему люди, а все остальные могут знать человека только по
прозвищам 1 . Из ощущения «магии слова» проистекают и тради-
ции именования по иносказательным прозвищам тех сил (при-
родных объектов и субъектов), призывать которые по тем или
иным реальным или мнимым причинам представляется нежела-
тельным 2 .
А в наиболее светлом и жизнеутверждающем виде такого рода
учения живут в некоторых волшебных сказках для детей. И это —
тот случай, когда сказка не ложь и не вымысел чего-то неестест-
венного, а точный намёк на жизненно значимые обстоятельства и
открытые пути развития личности и человечества в целом 3 .
Возможность такого рода воздействия живым изустным или
мысленным словом в той или иной мере закрыта или открыта в
зависимости от ответа на вопросы:

1 Так истинное имя фараона в древнем Египте было тайной. Также и
на Руси чуть ли не до петровских времён (конец XVII века) общество
знало многих людей только по церковным (крестильным) именам или
житейским прозвищам, а не по их истинным родовым именам.
2 Вследствие этого в русском языке: «медведь» (тот, кто мёд ведает)
вместо «бер» (берлога — логово бера); «сохатый» вместо «лось» (поско-
льку рога лося по форме несколько напоминают лемехи плуга); «лука-
вый», «нечистый» — тоже слова-заместители сущностного наименова-
ния известного рода субъектов. Есть в русском языке и исторически дли-
тельный каскад замен такого рода. «Хер» — в прошлом название буквы
«Х», ныне именуемой «Ха». Некогда название буквы — «Хер» — стало
заместителем запретного слова, с этой буквы начинающегося. С течени-
ем времени иносказание «хер» само обрело значение недозволенного
слова, и его — в качестве допустимого слова-заместителя — заменило
название той же буквы в её современном просторечном звучании «Хэ».
3 В наши дни это объективное обстоятельство, ощущаемое многими,
— одна из причин популярности произведений Дж.Р.Толкиена (кстати,
филолог по основной профессии) и книг про Гарри Потера и Таню Гро-
тер, которыми увлекаются многие подростки, и интереса к магии и ок-
культизму некоторой части взрослых. 1. «Магия слова» — объективная данность

• что именно предполагается избрать в качестве объекта воз-
действия?
• какой каскад переизлучателей для оказания этого воздействия
необходим?
• подвластны ли воле конкретного субъекта:
Ø необходимый каскад переизлучателей?
Ø возможности создания каскада переизлучателей или каких-
то его компонент в случае их отсутствия?
Ø способность выдать целеуказание для действия каскада пе-
реизлучателей?
И если всё названное прямо или опосредованно подчинено во-
ле человека, то язык, речь действительно становятся средством
«магического» воздействия на Мир 1 . И это средство — так или
иначе — доступное всем.
А освоение такого рода возможностей — путь из экологически
самоубийственной для всего человечества технократической
цивилизации, в которой люди — заложники созданной ими же
техносферы, в биологическую цивилизацию. В ней, вопло-
щая в себе Высшее предопределение бытия Человека, лю-
ди-человеки будут свободны от необходимости защищать-
ся от биосферы Земли и от Космоса средствами техники,
но будут пребывать в ладу с Землёй и Космосом, в ладу с
Богом, на основе качественно иной культуры, которую им
необходимо построить в нынешнюю эпоху.
Кроме того подход к рассмотрению языка с позиций теории
колебаний и общей физики неизбежно приводит к двум выводам:
• разные языки не эквивалентны друг другу в качестве средства
виброакустического (включая и переизлучение) 2 воздействия
человека на течение событий в Жизни в силу того, что в каж-
дом из них свои наборы звуков, возможные и невозможные
последовательности которых определяются структурными

1 Одна из общедоступных публикаций на эту тему: Н.Лескова “Диаг-
ноз голубой планеты: хроническая астма” с подзаголовком “Звук челове-
ческой речи. воздействуя на материю, может возродить или разрушить
её” (“Независимая газета”, № 15 (3128) 2004 г.).
2 В терминологии физики. Язык наш: как объективная данность и как культура
речи

особенностями языка (морфологией — внутренней структу-
рой слов и законами словообразования; грамматикой, опреде-
ляющей возможные взаимосвязи слов во фразах и взаимосвя-
зи фраз; ситуационно и контекстуально обусловленным под-
бором слов во фразах и порядком фраз);
• сквернословие и ругань по характеру своего воздействия на
течение событий и на самогó сквернословящего субъекта в
каждом языке неизбежно образуют особую, во многом изоли-
рованную, область языка.
Неприятие сквернословия и прямые запреты на сквернословие
(включая и ситуации, когда человек находится наедине с са-
мим собой) это — не безсмысленное требование этикета, а ре-
акция общества на тот объективный факт, что сквернословие
по своему виброакустическому (включая переизлучение) воз-
действию на Жизнь и на самогó сквернословящего действи-
тельно объективно, — мягко говоря, — неблаготворно.
С такого рода неэквивалентностью разных языков в качестве
средства виброакустического (включая и переизлучение) воздей-
ствия на течение событий в Жизни связаны разные учения об осо-
бой роли и особых возможностях некоторых из языков человече-
ства 1 . Сторонники такого рода учений доходят до того, что возво-
дят тот или иной земной язык в ранг Языка, которым Бог осуще-
ствил Творение Мироздания. Такого рода заявления делаются
большей частью в отношении иврита (язык Торы — Ветхого Заве-
та, библейских эзотеризма и оккультизма), арабского (язык Кора-
на и суфийского эзотеризма), древнерусского (церковнославянско-
го), санскрита (язык Вед), китайского и японского 2 .

1 Обратной стороной этого вопроса является аспект сквернословия в
том смысле, чья ругань обладает большей досягаемостью и разруши-
тельнее по своему воздействию.
2 «Великодержавникам» США влезть в этот список может быть и хо-
чется, но сделать это им весьма затруднительно, поскольку современный
английский (включая и его американскую версию) возник после завоева-
ния Англии норманнами во главе с Вильгельмом-Завоевателем, т.е. уже
в довольно позднее историческое время в процессе развития смеси из
древнего языка англосаксов, латыни и чего-то франко-норманнского. 1. «Магия слова» — объективная данность

Но если соотноситься с представлениями земной науки об ин-
формации, то создание разного рода систем в большинстве случа-
ев требует предварительного определения свойств самóй системы
и её компонент на объемлющем её языке, который может быть за-
печатлён в системе в неявном виде, а в явном виде — только от-
части 1 . И чем сложнее система — тем выше при её создании по-
требность в языке, выходящем за пределы этой системы.
Однако в условиях толпо-“элитаризма” с количественным пре-
обладанием в обществе носителей нечеловечных типов строя пси-
хики 2 чьи бы то ни было “элитарные” претензии на возведение в

1 Кроме того, как заметил ещё в 1872 г. (хотя и не по поводу роли и
различия языков) А.К.Толстой в стихотворении “Послание М.Н.Лонги-
нову о дарвинисме”, «Способ, как творил Создатель, / Что считал Он
боле к стати — / Знать не может председатель / Комитета по печа-
ти…»
2 О типах строя психики и о том, что значит состояться в качестве че-
ловека, смотри работы ВП СССР “Мёртвая вода” в редакциях, начиная с
1998 г., “От человекообразия к человечности” (в первой редакции “От
матриархата к человечности…”), “Приди на помощь моему неверью…”,
“Принципы кадровой политики”, “Диалектика и атеизм: две сути несо-
вместны”, “От корпоративности под покровом идей к соборности в Бого-
державии”.
Здесь же поясним кратко.
Информационное обеспечение поведения человека можно разделить
на следующие категории:
• врожденные инстинкты и безусловные рефлексы, а также и их обо-
лочки, развитые в культуре;
• традиции культуры, стоящие над инстинктами;
• его собственное ограниченное разумение;
• «интуиция вообще» — то, что всплывает из безсознательных уровней
психики индивида, приходит к нему из коллективной психики, являет-
ся порождением наваждений извне и одержимости в инквизиторском
понимании этого термина;
• водительство Божьим Промыслом, на основе всего предыдущего, за
исключением наваждений и одержимости, как прямых вторжений из-
вне в чужую психику, вопреки желанию её носителя.
В психике всякого индивида есть возможное или действительное ме-
сто всему этому. Но что-то одно может преобладать над всеми прочими
компонентами в поведении индивида. Если первое, то индивид — носи-
тель животного строя психики, по существу организации его поведения
— человекообразное животное (таковы большинство членов всякого на-
ционального общества в прошлом); если второе, то индивид — носитель
строя психики зомби, биоробот, запрограммированный культурой (тако-
вы большинство евреев, и к этому уровню подтягиваются ныне боль-
шинство обывателей на Западе; проблема же возможного перенаселения
èèè Язык наш: как объективная данность и как культура
речи

ранг «супер-языка» того или иного языка из числа исторически
сложившихся, значимость которого якобы полностью обесценива-
ет значимость всех прочих, жизненно несостоятельны и просто
вздорны, поскольку для действенности «магии живого слова» —
осуществления виброакустического воздействия (включая пере-
излучение в других частотных диапазонах) — объективно необхо-
димы переизлучатели, а часть переизлучателей несёт в себе сам
человек — единственный и неповторимый. Последнее обстоя-
тельство означает:
Для того, чтобы переизлучение свершилось, необходимо, что-
бы не только имелось целеуказание в отношение объекта или
субъекта, на который предстоит воздействовать вольно (или
невольно в алгоритмике безсознательного поведения), но и
структуры переизлучателей 1 :
• были достаточно развиты, чтобы быть пригодными к дейст-
вию в сложившихся условиях (иными словами объект пред-

должна быть снята программами планирования семьи, легализацией по-
ловых извращений и насаждением культуры “безопасного секса”); третье
и четвертое — свойственно личностям с демоническим типом строя (это
— так называемая «мировая закулиса»: хозяева библейских культов, ли-
деры мондиализма, евразийства, высшие иерархи саентологов, откро-
венные сатанисты и т.п.).
И только пятое — человечный строй психики, норма для человека (на
её воплощение работали Моисей, Иисус, Мухаммад, Сталин). Здесь
жизнь индивида перестает быть игрой без смысла или игрой ради полу-
чения удовольствия, а обретает смысл в осуществлении Высшего Про-
мысла, сохраняя при этом качество легкости детства, пребывающего в
радостной игре.
1 При этом подразумевается, что необходимы преизлучатели разной
направленности действия и обратимые переизлучатели, поскольку в об-
щем случае рассмотрения процесс оказания виброакустического воздей-
ствия (включая переизлучение) — процесс управления. Для того, чтобы
управление было осуществимо с желательным (или должным) качест-
вом, необходима циркуляция информации и несущих её потоков энергии
(материи) по всем объективно необходимым контурам прямых и обрат-
ных связей. Отсутствие того или иного переизлучателя необходимой на-
правленности или его неработоспособность рвёт тот или иной контур, что
влечёт за собой падение качества управления процессом вплоть до его
полного срыва. 1. «Магия слова» — объективная данность

полагаемого воздействия должен находиться в пределах их
досягаемости);
• были активны в соответствующий период времени, для чего
необходимы:
Ø накачка их соответствующими видами материи и энергии 1 ;
Ø информационно-алгоритмическое обеспечение их функцио-
нирования должно быть не только доступно, но должно
быть «загружено» в систему 2 ;
Ø субъект должен пребывать при определённом — соответ-
ствующем целям и средствам их достижения — типе
строя психики.
Вследствие названных обстоятельств:
«Волшебные слова» и «магические языки», владение их
словарём и грамматикой представляют собой далеко не
всё, что необходимо для их употребления в целях воздей-
ствия на течение событий.
Субъективная обусловленность эффективности каждого из
языков в качестве средства виброакустического воздействия на
течение событий не является однозначным результатом освоения
их словаря и грамматики. Это является следствием того, что эф-
фективный каскад необходимых переизлучателей может быть на-
бран из разных элементов, организованных на разных материаль-
ных носителях (как вещественных, так и полевых), по-разному
настроенных. Соответственно субъективная способность воздей-

1 Материя и энергия, взаимно переходят друг в друга. В контексте ра-
бот ВП СССР термин «материя» — более общий и в своём частном зна-
чении подразумевает «материю вообще» в её агрегатных состояниях
(кристаллическое, жидкое, газ, плазма, полевое и вакуум). А термин
«энергия» подразумевает материю в процессе перехода из одного агре-
гатного состояния в другое или параметры внутренней динамики мате-
рии в пределах качественно неизменного агрегатного состояния.
2 Если говорить на языке компьютерных аналогий, то модем может
быть подсоединён к компьютеру, может быть включён в сеть, но чтобы
им можно было воспользоваться, — его специфическое программное
обеспечение (драйвера и программы настройки), а также и прикладные
телекоммуникационные программы необходимо не только инсталлиро-
вать в операционную систему, но и активизировать, т.е. загрузить. Язык наш: как объективная данность и как культура
речи

ствовать на течение событий оказывается во многом независимой
от того или иного определённого языка 1 .

1 Об этом есть суфийская притча “Формула”:
«Жил когда-то давно один учёный человек. Он посвятил всю свою
жизнь поиску знаний, и прочёл великое множество разнообразных книг,
среди которых были и весьма редкие книги, посвящённые тайным зна-
ниям. И вот однажды этот человек в размышлениях прогуливался по
берегу реки.
Вдруг чей-то громкий голос, донёсшийся с реки, прервал его раз-
мышления. Он прислушался и услыхал, как кто-то кричит:
— А йа ха! А йа ха! А йа ха!
— О, это священная формула для хождения по воде! — сказал сам
себе учёный.
— Помнится, я читал её в одной древней, очень секретной книге. Но
этот человек занимается бесполезным занятием, потому что непра-
вильно произносит формулу.
Вместо того, чтобы произносить «йа ха», он произносит «а йа ха».
Подумав немного, учёный решил, что как более знающий, внима-
тельный и прилежный человек, он обязан научить этого несчастного,
который, хотя, и, видимо, был лишён возможности получить правиль-
ное указание, всё же изо всех сил, по-видимому, старается привести
себя в созвучие с силой в этих звуках.
Итак, он нанял лодку и поплыл к острову, с которого доносился го-
лос.
На острове в хижине он увидел суфия, время от времени громко по-
вторявшего, всё так же неправильно, посвятительную формулу.
— Мой друг, — обратился к нему учёный, — ты неправильно произ-
носишь священную фразу. Мой долг сказать тебе об этом, ибо приоб-
ретает заслугу как тот, кто даёт совет, так и тот, кто следует со-
вету.
И он рассказал ему, как надо произносить призыв.
— О, спасибо тебе, добрый человек, — ответил суфий. — Ты очень
добр ко мне, ты специально переправился на другой берег, чтобы ска-
зать мне правильную формулу. Я очень, очень тебе благодарен.
Удовлетворённый учёный сел в лодку и отправился в обратный
путь, радуясь, что совершил доброе дело. Некоторое время из хижины
не доносилось ни звука, но учёный был уверен, что его усилия не пропа-
ли зря.
И вдруг до него донеслось нерешительное «а йа ха» суфия, который
опять по-старому начинал произносить звуки призыва. Ученый начал
было размышлять над тем, до чего же всё-таки упрямы люди, как от-
вердели они в своих заблуждениях, но вдруг услышал позади странный
плеск. Он обернулся и замер от изумления: к нему прямо по воде, как
посуху, бежал суфий. Учёный перестал грести и, как заворожённый, не
мог оторвать от него взгляда. Подбежав к лодке, суфий сказал:
èèè 1. «Магия слова» — объективная данность

Все эти обстоятельства делают во многом ущербным или бес-
предметным рассмотрение некоторых вопросов языкознания в от-
рыве от обладающих личностной спецификой нравственности и
организации психики носителей языка. С другой стороны и ответы
на многие вопросы психологии в каждом конкретном случае мо-
гут быть обусловлены языком (языками), которым пользуется рас-
сматриваемый субъект, и его личностной культурой речи 1 .

— Добрый человек, прости, что я задерживаю тебя, но не мог бы
ты снова разъяснить мне, как должна по всем правилам произноситься
эта формула? Я ничего не запомнил». (Приводится по ссылке в интерне-
те (сентябрь 2003 г.): http://prit4i.narod.ru/ras.cgi-5_54.htm).
Аналогичные по смыслу притчи о произнесении разного рода слов
есть и в других традициях, несущих тот или иной эзотеризм или воспри-
нимаемых в качестве таковых окружающими. В частности, Матфей, гл. 9
об этом же:
«2. И вот, принесли к Нему расслабленного, положенного на посте-
ли. И, видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! проща-
ются тебе грехи твои. 3. При сём некоторые из книжников сказали
сами в себе: Он богохульствует. 4. Иисус же, видя помышления их,
сказал: для чего вы мыслите худое в сердцах ваших? 5. ибо что легче
сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи? 6. Но
чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле про-
щать грехи, — тогда говорит расслабленному: встань, возьми постель
твою, и иди в дом твой. 7. И он встал, взял постель свою и пошел в дом
свой. 8. Народ же, видев это, удивился и прославил Бога, давшего та-
кую власть человекам».
Этот сюжет известен приблизительно 2000 лет. Спрашивается: Много
ли людей, чьи слова «встань и ходи», обращённые к настоящему калеке,
окажут объективное исцеляющее воздействие в соответствии с их обще-
понятным смыслом? И если таких людей мало, то вследствие чего их
мало?
1 В частности, в русском языке «война» и «вой» созвучны, если не
однокоренные. На протяжении всей истории бабий вой сопутствовал про-
водам на войну. А в английском языке отчасти созвучны и побуквенно
совпадают «war» (война) и «ware» (продукция, товар). Отсюда и разное
отношение и к войне, и к товару в русскоязычной и в англоязычной куль-
туре. Этот пример взят из книги “Народная монархия” И.Л.Солоневича.
Также для сопоставления: в англоязычном описании жизни «truth» —
и «истина», и «правда»; «justice» — «справедливость», «правосудие»,
«оправдание»; «righteousness» — «праведность». То есть грамматически
это не однокоренные слова, вследствие чего справедливость, праведность
и правда связываются друг с другом дополнительными языковыми сред-
ствами, а сам язык допускает возможность некой «справедливости» по-
мимо Правды-Истины. В русском же языке Истина — составляющая
Правды. Правда, справедливость, право — однокоренные слова. Поско-
èèè Язык наш: как объективная данность и как культура
речи

Но «магия слова» — только одна из функций языка. Однако
она неразрывно связана с другими функциями языка в жизни об-
щества и каждого человека. И в зависимости от того, как люди
употребляют язык в этих функциях (т.е. вне «магии слова» непо-
средственно), — язык в его историческом развитии изменяется
так, что объективные возможности виброакустического (включая
переизлучение) воздействия с его помощью на течение событий в
Жизни либо нарастают, либо утрачиваются.