Гасан Гусейнов об убогом клоачном русском, на котором сейчас говорит и пишет эта страна.

Гасан Гусейнов об убогом клоачном русском, на котором сейчас говорит и пишет эта страна.
 
29 октября в 07:36 https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=10218308646846331&id=1196293572
 
 
Почему некоторым россиянам кажется, что русским в Украине невмоготу выучить к своему русскому ещё и украинский?
 
Потому что, приехав, например, в Берлин, эти умные люди не удивляются, увидев в тамошних киосках газеты не только на немецком, но и на русском и турецком, сербском и французском, греческом и польском, английском и итальянском.
А в Москве, с сотнями тысяч украинцев и татар, кыргызов и узбеков, китайцев и немцев, невозможно днём с огнём найти ничего на других языках, кроме того убогого клоачного русского, на котором сейчас говорит и пишет эта страна.
Язык, из которого вынуто удивление: черт побери, а мир-то населен более умными и человечными людьми, чем я и мои соотечественники, как же так? Как же я дошёл до жизни такой?
Патамушта империя и великая держава? Наоборот: потому что не империя, не великая держав, а порядком одичавшая страна. Очень много работы у следующих поколений, которым предстоит расчищать эти наши авгиевы конюшни.

Мы уточнили у г-на Гусейнова, что он имел в виду.

 Из досье «МК»: «Гасан Гусейнов — профессор факультета гуманитарных наук Высшей школы экономики, доктор филологических наук. Родился в 1953 году в Баку, окончил МГУ, преподавал за рубежом и на филфаке МГУ.
Логика нашумевшего пост Гусейнова такова: россиянам кажется, что русским в Украине трудно выучить украинский, поскольку в Москве не найти газет на других языках - «кроме того убогого клоачного русского, на котором сейчас говорит и пишет эта страна». Россию филолог назвал «порядком одичавшей».
— Гасан, скажите мне как филолог филологу: чем вам не угодил русский язык?
— Вопрос так не стоит и не стоял. Язык в моем высказывании, которое вызвало такую бурную реакцию, — это люди, которые сегодня им пользуются публично и в частном обиходе.
— «Клоачный русский» — это сильно, по-нашему, по-филологическому. Но что же там клоачного? В любом языке может быть как возвышенная, так и пониженная лексика. Само звучание русского устного вас раздражает?
— И снова вырвано из контекста. Я противопоставляю этот клоачный язык другому, на котором многие либо разучились говорить (да в том числе и как я сам!), либо не хотят учиться. Это язык телевизионных шоу, это язык ненависти, который можно изучать по комментам к моему посту.
— Когда вы говорите «эта страна», ведь не случайно, правда? Опять как филолог филологу: «эта» — значит, не ваша, чужая. Россия для вас чужая страна? Или путинская Россия?
— «Эта» — значит не другая, а эта. Не вчитывайте в слова идеологию вражды.
— Так в чем «одичала» моя страна, наша страна под названием Россия? Дикость, как и святость, была всегда, на протяжении всей истории. И у других стран — то же самое.
— Одичала в ненависти и нетерпимости. Которая и проявилась в полной мере в комментах к посту. Я и сам не рад такому невольному попаданию в болевую точку.
— Вы выразились неполиткорректно, правда?
— Это же не газетная статья была, не манифест, а проходное частное дневниковое наблюдение.
— Тогда вот вам мой последний, тоже неполиткорректный, вопрос: когда о русском языке так говорит какой-нибудь Иван Петров — нет проблем. Но если Гасан Гусейнов — проблема есть, да?
— Проблема есть только для ксенофобов и дураков. Россия это многонациональный разноязыкий мир, а русский язык не является собственностью какой-либо этнической группы или государства. Непонимание этого — важный симптом общественного неблагополучия и одичания, о котором я и писал.

«На месте большой Империи образовалось государство, которое не тянет свою работу»
Политику СССР в области развития национальных языков можно оценить положительно. Единственная разумная политика, которая может привлечь различные народы – это создание полноценного имперского центра. Россия сегодня с этой задачей справляется плохо. Такое мнение Общественной службе новостей высказал преподаватель ВШЭ, доктор филологических наук Гасан Гусейнов.
Во вторник Гусейнов опубликовал на своей странице в соцсети Facebook запись, где критиковал русский язык и ситуацию, сложившуюся в Москве с печатной продукцией. Филолог посетовал, что в городе не продаются печатная периодика на иностранных языках и языках национальных окраин. А современный русский язык преподаватель назвал «убогим клоачным».
Наш корреспондент дозвонился до господина Гусейнова, чтобы уточнить его позицию. Комментарии к отдельным тезисам, прозвучавшим в разговоре, мы собрали в отдельном материале. А тут приводим расшифровку беседы.

Правил Фейсбука я не нарушал

— В чем вы, как филолог, видите убогость русского языка?
— Дело в том, что самое существенное в этой оценке людей, которые говорят по-русски – беспомощность людей противостоять злоупотреблениям, которым этот язык подвергается. Когда вам врут, когда принимают закон «о декриминализации домашнего насилия» вы ничего с этим не можете поделать. Принимают бесчеловечный совершенно закон. Глумятся над правом.
И вам остаётся, извините за выражение, только матом ругаться. Бегать и ловить людей, которые вам не нравятся. Потому что вы сами, с помощью вашего языка ничего не можете изменить.
Язык низведён до уровня клоаки. Вот что происходит. И по этой причине… Это люди злоупотребляют языком. В том числе журналисты. В том числе политики. В том числе люди, которые отвечают за правопорядок.
Понимаете, это, действительно, такая социальная проблема огромная. И, вот, то, что многим это не понравилось и начали писать, кричать и вопить – это иллюстрация этого тезиса.
Конечно, речь идёт не о самом языке. Понятно, что речь идёт не о самом языке. А о том, как им пользуются. И там это сказано чёрным по белому.
О том клоачном языке, на котором говорят сейчас. Поэтому здесь совершенно никаких… Тут, как говорится, без обид.
Другое дело, что людей может что-то возмущать. Ну, один – одно напишет, другой – другое. Третий, вообще, матом ругается у себя на странице. Ну, что сделать с этим?
У них есть правила какие-то в этом Фейсбуке. Но я никаких грубых матерных слов не произносил. Никого не обижал. Высказал своё мнение.

«Ложь» и «Логос» — однокоренные слова

— Правильно ли мы поняли: у вашей реплики была скорее политическая окраска, чем филологическая?
— Понимаете как, дело в том, что у филологии очень много разных задач и измерений. Одна из главных задач филологии – это критика языка. Критический разбор того, как люди пользуются языком.
Например, как пользуются языком права, как пользуются языком юристы, как пользуются языком следователи, судьи. Да? Вот как они пользуются?
Они его используют, чтобы угрожать человеку, или они используют, чтобы разобраться в существе дела?
Они заставляют человека лжесвидетельствовать или они заставляют его говорить правду?
Мы же видели сейчас с вами случай этого лжесвидетельства, когда человек ничего не сделал, а ему приписали какие-то массовые беспорядки, что он кого-то там ударил, а он никого не ударил.
То есть полиция провоцировала людей на массовые беспорядки. Люди на эту провокацию не поддались. И за это их осудили. Якобы за то, что они кого-то там ударили, хотя били их.
Вот когда такое происходит, это и есть предмет для филолога. Потому что филолог занимается проблемой лжи.
Русское слово «Ложь» одного корня со словом «Логос».
Примечание ОСН. ЛОГОС (греч.), термин древнегреческой философии, означающий одновременно «слово» (или «предложение», «высказывание», «речь») и «смысл» (или «понятие», «суждение», «основание»); /Философский энциклопедический словарь. Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов., 1983 год/

Россия работает лучше, чем Германия

— Вы упомянули, что в Берлине продаются газеты на русском языке. Но раз речь идёт о киосках, то ассортимент регулируется не государством, а экономическими механизмами.
— Нет, не всегда экономическими. Например, русские газеты, многие русские газеты издаются за счёт посольства, за счёт Россотрудничества. Некоторым газетам специально платят, чтобы они продавались в разных городах Германии.
Огромный выбор русских газет в Германии. Не просто две газеты, а десятки газет. Поэтому проблема совсем не экономическая. Понятно, что это естественное желание, чтобы люди, приехавшие сюда из бывшего Советского Союза, чтобы они не теряли информационной связи со своим отечеством.
— Вы критикуете как раз, что в Москве невозможно найти газет на украинском, китайском, узбекском и других языках. Так это означает, что Китай, Германия, Кыргызстан, Узбекистан не ведут такую же политику, как Россия. Видимо, это они считают, что не надо в России читать газеты на их языках.
— Понимаете, может быть. Но дело в том, что меня интересует факт. Конкретный факт. И этот факт такой: в России серьезные газеты (относительно серьезные) можно купить только на русском языке. Других нет.
Почему-то они были в 80-е/90-е годы. А сейчас они исчезли.

При Советском Союзе была правильная империя

— Может это была ещё инерция Советского Союза?
— Это другой вопрос совершенно. Понимаете, я считаю, что это выражение пренебрежения какого-то. Может это взаимное пренебрежение. Может это пренебрежение республики Татарстан к своему татарскому населению в Москве.
В Москве, понимаете, с XV века живут десятки и сотни тысяч татар, у которых только недавно появилась какая-то школа одна.
То есть основная тема, вообще говоря, этого поста состоит в том, что на месте большой империи образовалось государство, которое не тянет свою работу. И не выполняет этих своих задач. Которые должно было бы выполнять.
— Правильно ли я понял, что нужно продолжать именно эту имперскую политику. По крайней мере, хотя бы в столице?
— На культурном уровне имперская политика – это в данном случае единственная разумная политика, которая к вам привлекает людей. Будет привлекать людей.
Думать, что люди по какой-то другой причине будут себя чувствовать счастливыми – не нужно.
Конечно, можно всех ассимилировать. Понятно. Но даже в Турции что-то делают для курдов и других меньшинств.
— Если я правильно понимаю, вы положительно оцениваете позицию, которую занимал СССР по развитию народных языков.
— Эту часть политики культурной, культуртрегерскую, я оцениваю, как положительную. Конечно. А то, что было потом, и то, что люди преследовались за их языки – это я вижу следствие той второй части национальной советской политики, я вижу сейчас.
Когда миноритарные языки загоняются, так сказать, «за Можай» и «под печку». Их не изучают и так далее.