Экономист М.Хазин о языковых проблемах

Д.Пещикова― А вот языковые проблемы, о которых вы говорите, они в чем заключаются – что нельзя термины какие-то выработать?
М.Хазин― Разумеется. А попробуйте. Я прошу прощения, я тут участвовал в предвыборной кампании американской. Я писал заметки.
Д.Пещикова― Да мы все тут участвовали.
М.Хазин― Я писал заметки, которые там публиковались. Но дело не в том, что они там публиковались. Дело в том, что процесс перевода выглядел так. Вначале мой одноклассник Володя Туровский, который живет в Мюнхене и который на двух языках разговаривает кроме русского свободно, он, соответственно, переводил на английский. А потом американские, причем политические инсайдеры переводили с английского на американский, политический американский.
А теперь представьте себе, что надо перевести не с русского на английский, а например, с китайского на русский. То есть отличия еще более сильные. И представьте, что в каждом языке есть свои табуированные темы. И это реальная проблема.
Я много разговаривал с американскими профессорами, с американскими… ну, не политиками – чиновниками, и каждый раз, когда я в том же самом 14-м году начал объяснять вот эту логику, то те люди, которые там были из пропагандистской какой-то… не помню, какая-то тетка – колумнист какой-то популярной американской газеты, она просто взбеленилась. Она говорила: «Нет, так нельзя говорить! У вас неправильная терминология, у вас все неправильно!» А сидевший рядом со мной дяденька, бывший конгрессмен от Республиканской партии — ему 83 года, правд, поэтому ему уже наплевать, он уже не думает о том, что он может сказать что-то не то – он сказал: «Как интересно. Я такой точки зрения никогда не слышал».
Удивительно, я приехал в США — я там был за последние 15 лет четыре раза или пять, не важно – я сказал нечто про американскую политику, что они никогда не слышали. Человек который в этой политике 60 лет. Это означает не то, что я очень умный, это означает, что есть вещи, которые у них говорить нельзя.
Д.Пещикова― Как и у нас.
М.Хазин― Как и у нас, как и везде, конечно.
А.Поздняков― Михаил, а вот эта экономическая модель – я пытаюсь просто понять, насколько она будет отличаться, должна отличаться от нынешней реальности – это модель общества потребления; это общество должно перестроиться серьезно?
М.Хазин― Общества потребления уже не получится в том смысле, что просто доходы будут недостаточными. Это модель, условно говоря – откуда мы будем брать доходы, и что мы на эти доходы сможем прикупить, и кто будет бенефициарами финансовых потоков, какую часть они смогут забирать. То как делал финансовый сектор в 2008 году, когда он брал на себя 70% всей прибыли, которая образуется в американской экономике – такого больше быть не может.
Мы этим активно занимаемся. У меня там сидит группа «модельеров», которые модельки пишут. Мы смотрим, как будет меняться структура отраслей, как будет меняться структура цен. Очень сильно все меняется. Понятно, что пока это очень общая модель. Делать стратегический прогноз имеет смысл только под заказчика, потому что так абстрактно – то идиотизм. Это объем работы большой – а для кого? Но мы эту работу уже начали, по крайней мере, мы точно понимаем, что мы ее можем сделать.
Вот я пример приведу. Когда выходит сборник обновленный Бреттон-Вудс в США, где примерно 60 с лишним человек со всего мира написали эссе на тему того, что делать с этим самым Бреттон-Вудсом. А его координатор, такой известный профессор американский, экономист, Марк Узан. Я когда с ним на астанинском экономическом форуме обсуждал… — там от России три человека: Руслан Гринберг, Сергей Гуриев и я – и мы, когда с ним обсуждали, то я просто видел, что я какие-то вещи произношу – он говорит: «Ой, как интересно! С чего вы это взяли?» Я говорю: «Ну, как же? Во же логика…». А он ее не видит, у него другая логика, потому что у него другие опорные точки. И это очень трудно. Человек, который учился изначально…
Д.Пещикова― Что это такой, зашоренность какая-то?
М.Хазин― Нет. Смотрите, ну очень по-простому: мы мыслите в десятеричной системе счисления, а есть люди, которые… например, в древнем Вавилоне был 64-х или там шестидесятеричная не помню – и совершенно по-другому идет мышление. Ну, хотя бы потом, что, например, если сделать систему на базе 12-ти, то 12 делится на 2, на 3, на 4 и на 6. А 10 – только на 2 и на 5. По-другому.
Или еще пример. Как вы можете объяснить чукче по поводу снега, когда у нас 2слова по поводу снега, а у чукчи – 60? Он вас просит уточнить, вы имеете в виду вот это, это или вот это?.. И вы на него смотрите: Ну, хрен его… ну снег! Это, как известный анекдот про известного командировочного, который во Франции в магазине просит ему отвесить полкило сыра. Говорят: «А какой вам сыр? У нас тут…». – «Вы не поняли. Мне сыру полкило».
Д.Пещикова― Очень актуальный анекдот.
М.Хазин― Да, это к вопросу о еще, об одежде, обо всем остальном – о чем мы говорим. Кстати, вы читали Талеба «Черного лебедя»?
А.Поздняков― Нет, к сожалению.
М.Хазин― Почитайте. Это просто интересная книжка.
А.Поздняков― Становится все более актуальной, я так понимаю.
М.Хазин― Там ничего специального нету. Но Талеб-то сам… Вот смотрите, для него Трамп оказался «черным лебедем», потому что он мыслит в тех категориях, а для меня еще два года тому назад это было… какой же это «черный лебедь»? Я считал, что шансы на выигрыш у Трампа очень велики. Я, конечно, не был уверен, что он выиграет, но я считал, что они очень велики. Еще раз говорю: потому что мыслил на другом языке. И поэтому мы можем написать вот эту… Ну, хорошо, может быть можем. Но, по крайней мере, у нас шанс есть, но они точно не могут.
А.Поздняков― А вообще, им нужно и Трампу это нужно?
М.Хазин― А как иначе? Он пахан. Он пахан и он антикризисный менеджер. Ну, смотрите, вы руководите рынком…
А.Поздняков― Я понимаю, но у него же свое видение кризиса может быть. Зачем ему другие модели.
М.Хазин― Вы руководите рынком, вы пахан. Вы можете с любого лотка взять помидорку, огурку или еще чего-то. Но главная ваша задача – обеспечить, чтобы эти люди получали прибыль от своей деятельности. Если они прибыль не получают, они просто все разбегутся и не у кого будет брать ни помидорку, ни огурку, ни откат какой-нибудь.
А.Поздняков― Но, чтобы я посчитал модель решением моего вопроса, нужно, чтобы кто-то пришел и ясно мне объяснил: «Если ты сделаешь вот это, ты обеспечишь им доходы…».
М.Хазин― Правильно. Он же должен искать, кто это может сделать.
Д.Пещикова― У него в команде таких людей нет.
М.Хазин― У него в команде таких людей нет и быть не может. Еще раз повторю: в его команде.
Д.Пещикова― Вы его называете антикризисным менеджером – сколько раз уже повторили. Что у антикризисного менеджера нет антикризисного плана?
М.Хазин― Задача антикризисного менеджера не стратегию писать, а спасать ситуацию сиюсекундную. А стратегия – это стратегия. Вот стратегов у него адекватных сегодня нет.
А.Поздняков― То есть перестройки американской ждать не надо?
М.Хазин― Пока да. Но еще раз повторяю: у него задача – предъявить эту стратегию в течение года. Я думаю, что до конца 17-го он должен ее предъявить.
А.Поздняков― То есть, если не будет четкой стратегии до конца 17-го года, новой модели, то достаточно печальный, получается, прогноз у вас. Доллар как мировая валюта в ближайшие несколько лет падает, пропадает, исчезает.
М.Хазин― Появляются локальные валюты, из-за этого падает жизненный уровень населения, и дальше все этом может идти…
А.Поздняков― Мы все нищаем, это все ужасно-ужасно.
М.Хазин― Не ужасно-ужасно…
Д.Пещикова― Все зависит от Трампа: найдет он…
М.Хазин― Мы уже вышли на траекторию 90-х… Еще раз повторяю: если он найдет, надо будет написать. Теоретически мы ему может это продать.
Д.Пещикова― Вас тут напрямую спрашивают: Вы советником Трампа пошли бы, если позвали?
М.Хазин― Я не могу быть советником Трампа…
Д.Пещикова― Хорошо, с командой переводчиков…
М.Хазин― У меня другой язык. Наоборот, я должен сидеть сбоку. Или еще кто-то — сбоку. Не может стратег сидеть в системе управления, он тут же начинает управлять. Я знаю, я видел.
Д.Пещикова― Но сбоку посидели бы?
М.Хазин― Я и так сижу, куда деваться-то… К слову сказать, я про Талеба-то недаром все время. Это важная вещь. Почему? Потому что это человек, который теоретически претендует на то, что он может придумать что-то. Но вот, видите, он не угадал. Нужны люди, которые могут делать неожиданные ходы. Они могут быть даже не экономистами.
А.Поздняков― Нужда у нас в пророке получилась такая в конце. Экономист Михаил Хазин в эфире «Эха». Дарья Пещикова, Андрей Поздняков. Спасибо.